Вход в систему

Новые пользователи

  • toursupbeat
  • Раиль
  • ffgrgt
  • евгенка
  • Светлана
  • Амелия
  • Cветлана

Проблема Тунгусского метеорита на рубеже столетий.

Авторы: 
Васильев Н. В.
Дата публикации: 
9 Август, 2013 - 20:59
Источник: 
Тунгусский заповедник. Биоценозы северной тайги и влияние на них экстремальных природных факторов. Труды ГПЗ «Тунгусский». Вып. 1. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. с. 142-238.

 

редакции: Настоящий сборник был готов к печати, когда Т.Н. Коляда (вдова Н. В. Васильева) прислала другой вариант его заглавной статьи по Тунгусскому метеориту. Первый вариант был написан для сборника еще в 1997 г. По автор продолжал работать над статьей, дополнял и перерабатывав вплоть до последних дней жизни, изменив его весьма сущест­венно. Редколлегия решила заменить старый вариант на новый, хотя автором он был не полностью подготовлен к публикации. В процессе работы над рукописью редколлегия подобрала рисунки, существенно уточнила список литературы, однако несколько ссылок на литературу обнаружить не удалось. Поэтому в окончательном варианте полностью сохранен весь авторский текст Николая Владимировича, но ссылки на некоторые первоисточники в списке литературы отсутствуют.

Н.В. Васильев

 

Проблема Тунгусского метеорита на рубеже столетий

 

Увы, мы не достигли наших цепей,

Вот с этим-то и связан мой приезд.

Исчерпанность классических моделей

Диктует мне на них поставить крест...

Теперь я понял, житель заграничный,

Что на вопрос ответ не так-то прост,

Что наш объект гораздо экзотичней,

Чем метеор и чем кометный хвост.

Геннадий Карпунин

 

Введение

Сегодня можно уверенно говорить о том, что Тунгусский метео­рит войдет в число научных проблем, которые не будут оставле­ны человечеством в архиве XX в., и будущие поколения иссле­дователей продолжат изучение Тунгусского феномена в XXI столетии.

Произошедшее в 1994 г. падение на Юпитер кометы Шумейкера-Леви наглядно продемонстрировало масштаб возможного космического Армагед­дона. Мониторинг космического пространства телескопическими и радиоло­кационными методами подтвердил наличие в космосе большого числа потен­циально опасных космических объектов: всего несколько лет тому назад асте­роид Тоутатис диаметром около 3,5 км прошел на расстоянии всего лишь 800 тысяч километров от Земли, что по астрономическим меркам близко к прямо­му попаданию. На примере Тунгусского метеорита Космос продемонстриро­вал земной цивилизации свою разрушительную мощь, к которой нужно отно­ситься с почтением, если мы хотим сохранить нашу планету. Повторение Тунгусской катастрофы в наше время над густонаселенными промышленно развитыми районами не только унесло бы жизни множества людей, но и выз­вало бы разрушение опасных производств, включая атомные электростанции, - космическая катастрофа обернулась бы мультиплицированным Чернобылем. Работа по проблеме Тунгусского метеорита открывает уникальную возмож­ность прогнозировать подобные события, определять их конкретный механизм и намечать подходы к их предотвращению. Технически человечество уже до­росло до реализации идей "космического щита", который бы надежно при­крыл нашу планету от опасных космических визитеров.

Если это комета или астероид, мы должны объективно изучить опас­ность, которую малые объекты Солнечной системы представляют для челове­чества. Если же Тунгусский феномен имеет даже небольшой шанс быть сле­дом "контакта", - а возможность такого рода исключить нельзя, - "образ" явления слишком сложен для того, чтобы игнорировать возможность непред­виденных поворотов в судьбе проблемы - значимость проблемы возрастает многократно.

В любом случае изучение Тунгусского метеорита представляет собой важный раздел теории катастроф, междисциплинарной области знания, свиде­телями интенсивного развития которой мы являемся сегодня.

 

1. Феноменология пролета и взрыва Тунгусского метеорита

 

Термином "падение Тунгусского метеорита" обозначают космический феномен, наблюдавшийся 30.06.1908 г. около 7 ч утра местного времени в Цен­тральной Сибири, на территории Красноярского края, Иркутской области и Якутии. Наиболее ярким моментом этого события был взрыв - или, точнее, взрывоподобное выделение энергии - космическим объектом неизвестной природы, двигавшимся, в общем, с юго-востока на северо-запад. Пролет его сопровождался мощными звуковыми, световыми, сейсмическими и электрофонными явлениями, зафиксированными на огромной территории (рис.1).

Яркость его была соизмерима с яркостью Солнца, дымный след, харак­терный для крупных железных метеоритов, отсутствовал [Кулик, 1940; Кри­нов, 1949; Астапович, 1951; Васильев, Ковалевский с соавт., 1981; Whipple, 1930, 1934]. 

 

 

 

 

Рис. 1. Карта распространения явлений, сопровождавших падение Тунгусского метеорита 30 (17) июня1908 г. (по Е.Л. Кринову [1949])

                Когда тело, находясь ориентировочно на высоте 5,5-8 км, пролетало над районом с координатами 101°53' в. д. и 60°53' с. ш., в 65 км на северо-западе от пос. Ванавара Красноярского края, произошел взрыв, тротиловый эквивалент ко­торого оценивается в 10-50 Мт, а энергия в 4-1023 - 2-1024эрг, что соответствует одновременному взрыву от 500 до 2000 хиросимских атомных бомб [Пасеч­ник. 1976, 1986; Ben-Menahem, 1975]. Имеются основания предполагать, что после взрыва Тунгусское тело (ТКТ) или, скорее, его часть - продолжало двигаться по восходящей ветви траектории (см. наст. сб. С. 245-249 [Плеха­нов, Плеханова]).

 Некоторые параметры Тунгусского метеорита

                              

Момент взрыва                                           30 (17).06.1908 г., 00 ч 13 мин 59 с +- 5 с GMT

Энергия взрыва                                           4-1027 – 2-1028 Дж
Масса                                                            до 105 т

Тротиловый эквивалент взрыва               10-50 Мт

Высота взрыва                                             5 - 10 км

Азимут проекции траектории.

определенный по структуре зон                99 - 115°
разрушения

Площадь вывала леса                                2150±25 км2

Площадь области "лучистого ожога'"      > 200 км2

 Доля световой энергии в общей

 энергии Тунгусского взрыва                     > 10 %

 

 "Взрыв" ТКТ вызвал сейсм, зарегистрированный в Иркутске, Ташкен­те, Тбилиси и Йене, и воздушные волны (рис. 2).

Через 5,9-6,6 мин после "взрыва" в Иркутске была зарегистрирована локальная магнитная буря, продолжавшаяся свыше 4 ч, сходная с геомагнит­ными возмущениями после атмосферных ядерных взрывов [Иванов, 1961,1964; Плеханов с соавт., 1960, 1963,1963а; Ковалевский А.Ф., 1963; Журавлев, 1963] (рис. 3).

Ударная волна Тунгусского "взрыва" разрушила лесной массив (рис. 4) площадью в 2150 ± 50 км2 [Кулик, 1940, 1976; Фаст, 1967; Фаст с соавт., 1967, 1976, 1983], лучистая вспышка произвела ожог растительности на площади 200 ± 50 км2 [Кулик, 1976, Зенкин, Ильин, 1964: Журавлев, 1966; Воробьев с соавт., 1967; Воробьев, Демин, 1976; Львов, Васильев, 1976], опустошение местности дополнил возникший одновременно на большой площади лесной пожар [Кулик, 1976; Курбатский, 1964, 1975; Фуряев, 1975; Цынбал, Шнитке, 1986] (рис. 5).  

  Рис. 2. Микробарограммы метеорологических станций Великобритании, запечатлевшие воздушные волны Тунгусского взрыва [Wipple, 1930]: 1 - Лондон (South Kensington), 2 - Лондон (Westminster). 3 - Leighton, 4 - Cambrigc, 5 - Лондон (Sheperd's Bush), 6 - PetersField 

 Рис. 3. Локальное геомагнитное возмущение, зарегистрированное Иркутской обсерваторией 30 июня1908 г. Из зарегистрированных значений компонент поля вычтены значения спокойных солнечно-суточных вариаций [Иванов. 1964].

Рис. 4. Векторная структура повала деревьев, вызванного ударной волной Тунгусского метеорита, доданным1961 г. [Флоренский, 1963; Васильев с соавт., 1967]:  1, 2, 3 - среднее направление повала: 4 - граница поваленного леса; 5 - юго-восточный вариант траектории ТМ (по Кринову). ЛВ- ось симметрии. 

 Рис. 5. Границы лесного пожара1908 г. ускоренного роста подлеска и область вывала леса: 1 - центр световой вспышки [Зенкин, Ильин. 1964], 2 - граница наиболее интенсивного возобновления леса после катастрофы [Бережной. Драпкина, 1964], 3 - граница лесного пожара в1908 г. [Курбатский. 1964],  4 - граница вывала леса [Фаст и др., 1967]

 К настоящему времени основные данные о вывале леса и ожога растительности обобщены о опубликованы в форме каталогов, схем и карт - эти полученные и получаемые материалы составляют прочную базу данных для определения не только основных параметров Тунгусского взрыва, но и пони­мания его тонкой структуры. Обнаружение района катастрофы обеспечило науке бесценную и до настоящего времени еще не исчерпанную до конца возмож­ность изучения главного — локального следа Тунгусского взрыва, запечатлен­ного, как на фотопластинке, в произведенных им разрушениях, в частности, вывале леса, ожоге тайги и в картине лесного пожара. Это касается и физики взрыва, и поисков материальных остатков ТКТ, и экологических последствий Тунгусской катастрофы. Именно он представляет собой нерасшифрованный до конца "черный ящик", содержащий решающую информацию о последних секундах существования Тунгусского космического тела, о его природе, а воз­можно, и о дальнейшей его судьбе. Не случайно поэтому, начиная с1927 г., данный район, как магнит, притягивает к себе внимание российских, а с 1989 и международных научных экспедиций. С1996 г. он включен в состав Тунгус­ского природного заповедника и взят под государственную охрану.

        Главный итог данного направления исследований состоит в установле­нии принципиально важного обстоятельства, а именно - надземного характе­ра взрыва [Флоренский, 1963]. Строго говоря, падения как такового не было: взрыв, а также частичное (либо полное) разрушение объекта имели место не на поверхности земли, а на высоте, которая, скорее всего, заключена в интер­вале 5-10 км. Именно этот факт резко обособляет Тунгусский феномен, выде­ляя его из числа других импактных событий, имевших место, по крайней мере, на исторической памяти человечества.

       Вторая специфическая черта Тунгусского феномена состоит в его многокомпонентности. Необходимо со всей определенностью подчеркнуть, что Тунгусская катастрофа есть событие не локальное, а глобальное, имевшее пла­нетарный масштаб, и что взрыв на Подкаменной Тунгуске представляет со­бою хотя и самый яркий, но далеко не единственный эпизод (см. схему 1).

     Любая гипотеза о природе Тунгусского феномена должна, следователь­но, объяснять не только взрыв 30 июня1908 г., происшедший в "далекой Си­бири", но и весь комплекс космофизических аномалий лета1908 г. в целом.

     Весь сценарий Тунгусского феномена может быть схематически под­разделен на 4 этапа:

   1) предвестники явления (22-29.06.1908);

   2) манифестация (30.06.-2.07.1908);

   3) ближайшие глобальные эколого-геофизические последствия (1908 - осень1908 г., возможно также 1909 и 1910 гг.);

   4) отдаленные экологические эффекты - по настоящее время.
    Первые предвестники явления появились с начала 20-х чисел июня1908 г. Более чем в 20 точках Европы и Западной Сибири были отмечены све­товые аномалии сумеречного и ночного неба (яркие сумерки и серебристые 

 

Рис. 6. Развитие оптических аномалий летом1908 г.: I - общее число пунктов, где были зарегистрированы оптические аномалии; II - число пунктов, где были зарегистрированы серебристые облака [Васильев с соавт., 1965]

  облака). Р. Зюринг [Suring,1908, 1930] называет ориентировочной датой нача­ла событий 23 июня, De Roy F. [1908] -25 июня, Van Everdingen [1908], Denning [1908] - 29 июня. Вплоть до 30 июня явления эти имели локальный характер. Начиная с 27 июня, число их стало нарастать, и в ночь с 29 на 30 июня они были зарегистрированы уже не менее чем в 8 точках (рис. 6).

     Не исключено, что к предвестникам явления могут быть сопричислены и регулярные колебания магнитного склонения, наблюдавшиеся в Киле про­фессором Weber 27-28 июня с 6 час до I ч 30 мин, 28-29 июня с 6 ч до 1 ч 30 мин 29-30 июня с 8 ч 30 мин до 1 ч 30 мин [Васильев с соавт., 1965]. В Антарктиде на Западном побережье Ross Island, в700 кмот Южного магнит­ного полюса. Британской Арктической экспедицией, руководимой Shakleton, за 7 ч до катастрофы наблюдалось интенсивное полярное сияние [Steel, Ferguson, 1993; Стал, Ферпосон, 2000].

      Манифестация Тунгусского феномена имела место с 30 июня по 2 июля1908 г. Она, несомненно, связана с пролетом гигантского дневного болида, собственно и получившего название "Тушусский метеорит". В ночь с 30 июня на 1 июля на всем огромном пространстве, ограниченном с востока Енисеем, 

Рис. 7. Пункты, где были зарегистрированы аномальные сумерки летом1908 г. [Васильев с соавт., 1965]

  с юга - линией Ташкент - Ставрополь - Севастополь - Бордо, а с запада -европейским побережьем Атлантического океана, во всем ее блеске разверну­лась иллюминация, вошедшая в историю под названием "светлые ночи лета1908 г." Световые аномалии, отмечавшиеся с 21 по 29 июня лишь в отдельных пунктах, слились 30 июня в огромное единое поле, охватившее значительную часть Северного полушария (рис. 7). В большинстве случаев речь шла о "яр­ких пестрых зорях", появлении мощных полей мезосферных (серебристых) облаков (leuchtende Nachtwolken) и усилении свечения ночного неба.

        Кроме того, наряду с аномалиями ночного и сумеречного неба, 30.06. - 2.07.1908 г. наблюдались нарушения оптических свойств дневного неба - сол­нечные гало, кольца Бишопа и - в отдельных точках - мгла [Васильев с соавт., 1965], а также изменения атмосферной поляризации, проявившейся в откло­нении от нормального хода на небосводе нейтральных точек Араго и Бабине [Плеханов с соавт, 19636]. Интенсивность оптических аномалий ночного и сумеречного неба в дальнейшем экспоненциально уменьшалась, выйдя после 3 июля на "докатастрофные" цифры.

    Третий этап - геофизический "шлейф " Тунгусского взрыва прослежи­вался, как полагают, не менее двух лет. Летом1908 г., после 3-го июля, т.е. после окончания периода манифестации Тунгусского феномена, как минимум, в 12 точках Евразии наблюдались серебристые облака и яркие зори.

     Помимо этих следовых явлений, характерной чертой данного периода являются сложные изменения прозрачности атмосферы, так как продолжалась циркуляция в атмосфере пылевого облака, сформировавшегося в результате разрушения большого метеорита, по косвенным данным, распавшегося в ат­мосфере Земли в мае1908 г. Наряду с этим, во второй половине июня и в августе1908 г. обсерваторией Маунт-Вильсон (Калифорния) было зарегистри­ровано появление другого облака, с иным составом, образовавшегося в резуль­тате разрушения Тунгусского космического тела [Фесенков, 1949; Кондратьев с соавт., 1988]. В дальнейшем эти два аэрозольных образования слились воеди­но и постепенно рассеялись.

      Через 2-3 недели после катастрофы наблюдалось над Европой аномаль­ное усиление выпадения осадков [Фаст Н.П., Залевская В.В., 1970; Фаст Н.П., Фаст В.Г., 1976].

    И, наконец, судя по оценкам, сделанным в работах R. Turco et al. [1982] и К.Я. Кондратьева с соавт.[1988], Тунгусская катастрофа вызвала пертурба­ции в озоновом слое Земли, которые могли прослеживаться на протяжении полутора-двух лет. Реальность этих изменений документируется анализом на­блюдений в полосах Шаллюк, проводившихся на обсерватории Маунт Вилсон в 1905-1917 гг.

    Наконец, четвертый, заключительный этап развития Тунгусского фено­мена состоит в развитии серии экологических (в том числе, возможно, популяционно-генетических) процессов, наблюдаемых до настоящего времени в рай­оне Тунгусской катастрофы. Временную границу этих явлений - как и любого иного затухающего процесса - определить трудно, но, во всяком случае, дли­тельность их измеряется рядом десятилетий.

 2. Поиски вещества Тунгусского метеорита

     Главный парадокс ситуации состоит в том, что материала, который можно было бы уверенно отождествить с веществом Тунгусского метеорита, до на­стоящего времени не найдено. Сколь бы важным ни было изучение физичес­ких характеристик Тунгусского взрыва, оно вряд ли даст однозначный ответ на вопрос о природе ТКТ. Одни и те же разрушения (вывал, пожар) могут быть, по-видимому, вызваны взрывами различной природы - при условии адекват­ного подбора тех или иных их параметров.

      Вывал, ожог, пожар, перемагничивание почв - все это очевидные либо вероятные следы ТМ. Более определенный результат может быть получен в случае обнаружения материальных остатков разрушившегося над Тунгусской тайгой космического объекта и получения данных о его химическом и изотоп­ном составе. Именно этим объясняется настойчивость исследователей на дан­ном направлении.

    Поиски крупных осколков ТКТ, проводившиеся с конца 20-х годов, при­вели к отрицательному результату. В районе Тунгусской катастрофы не было обнаружено никаких следов астроблем, а геоморфологические образования, принимавшиеся за метеоритные кратеры, имели, как выяснилось позднее, чи­сто земное происхождение (болота, озера, термокарстовые воронки и т.д.). Отрицательные результаты были получены также в ходе поисков фрагментов метеорита с помощью шлихового опробования, магнитометрии, использова­ния миноискателей, поверхностного бурения.

    Этот результат отвечает и современным представлениям о физической картине Тунгусской катастрофы. Действительно, если взрыв ТМ произошел на высоте нескольких километров, а температура в центре огненной области достигала 1500°С, то его вещество или, по крайней мере, большая его часть, должна была сформировать аэрозольное облако, поднявшееся на высоту около20 кми дрейфовать в дальнейшем по направлению стратосферных ветров. Анализ многолетних рядов данных аэрологического зондирования показыва­ет, что наиболее вероятными направлениями дрейфа такого облака в условиях, аналогичных метеоусловиям 30 июня1908 г., являлись северное и северо-за­падное. Принимая кометную версию, следует допустить, что общая масса ту­гоплавкой компоненты образовавшихся аэрозолей должна была составлять многие тысячи тонн, т.к., согласно последним оценкам, вклад "пылевой" ком­поненты в общую массу кометного ядра может быть сопоставим с массой кометных льдов [Rickman, 1993].

    Поэтому с1958 г. основная стратегия поисков остатков ТМ была пере­ориентирована на выявление мелкодисперсного космического вещества в при­родных средах района (почва, торф, смола деревьев), на идентификацию в его составе компоненты, принадлежащей ТМ, и дифференцировку ее от фоновых выпадений вулканической и метеорной пыли. Для обнаружения последней в природных объектах были разработаны специальные методы для почв [Козлов с соавт., 1966; Флоренский с соавт, 1968, 1970, 1970а], для сфагновых торфов [Львов, 1967,1976], для смолы [Львов с соавт, 1971; Longo et al., 1994].

       Почвы. Поиски метеоритной пыли в почвах района широко проводи­лись в 1958-1962 гг. под руководством К.П. Флоренского и были дополнены в 1969 г. Р.Э. Брувером и Б.И. Вронским на основе отбора и обработки почвен­ных образцов, взятых вдоль р. Таймуры вплоть до р. Нижняя Тунгуска и далее. Всего площадной съемкой покрыта территория свыше 10 тыс. км2 с выходами по отдельным направлениям до200 км от эпицентра и более. Обработка проб проводилась методом магнитной сепарации, вследствие этого в поле зрения исследователей попадали почти исключительно магнитные частицы, что же касается частиц силикатных, то находки их носили в основном случайный ха­рактер. Работа проводилась по верхнему горизонту почв (толщина поверхнос­ти слоя -5 см), более тонкой стратификации пробы не подвергались. Предпри­нятая К.П. Флоренским работа явилась первой попыткой проведения космо-химической съемки почвенного покрова Земли на большой территории. Ос­новные результаты этой работы описаны в серии публикаций [Флоренский, 1962, 1963; Флоренский с соавт., 1960, 1968, 1970, 1970а; Кирова, Заславская, 1966].

   Представленная на рис. 8 структура была интерпретирована К.П. Фло­ренским как шлейф выпадения вещества Тунгусского метеорита. Тем не ме­нее, вопрос о сопричастности ее Тунгусскому событию по ряду причин оста­ется открытым. Во-первых, почва не является тонко стратифицируемым 

Рис. 8. Карта распределения магнетитовых шариков в почвах района Тунгусской катастрофы: 1 - меньше 5; 2 - от 5 до 10; 3 - больше 10; 4 - траектория по Фасту (первая версия) [Фаст, 1976]; 5 - эпицентр по Фасту

  объектом: верхний слой почвы - это аккумулятор атмосферных аэрозолей за многие сотни лет. Во-вторых, гипотетический шлейф, описанный К.П. Фло­ренским, не истощаясь, уходит на Нижнюю Тунгуску, что само по себе вызы­вает вопросы. В-третьих, фоновые выпадения метеорной пыли на земную по­верхность вообще неравномерны [Иванова с соавт. 1975]. В-четвертых, изучение элементного состава шариков, выделенных К.П. Флоренским, поро­дило сомнение относительно космогенности большинства из них [Jehanno et al., 1989]. И, наконец, в-пятых, магнитные частицы заведомо не могут преоб­ладать в космических аэрозолях, образующихся при разрушении космических объектов каменно-астероидального и кометного происхождения. Следователь­но, если ТКТ представляло собой кометное ядро или каменный астероид - а именно эти две версии считаются наиболее вероятными, - магнитные части­цы заведомо не могут претендовать на роль достаточно представительной фрак­ции искомого космического материала. Вопрос в целом, следовательно, оста­ется нерешенным.

       Торф. В связи с этим с1968 г. в центре поисков вещества оказался дру­гой природный объект - сфагновый торф, широко распространенный на боло­тах района. В отличие от почв, он поддается стратификации [Львов, 1967; Мульдияров, Лапшина 1983], обладает огромной адсорбционной способнос­тью, а минеральное питание живой его части в большой мере осуществляется за счет атмосферных аэрозолей. В результате колонка сфагнового торфа пред­ставляет собою летопись аэрозольных выпадений за многие десятилетия и даже века.

    Методика обнаружения частиц расплава в сфагновых торфах была пред­ложена Ю.А. Львовым в1962 г., отработана на торфяниках Томской области в1963 г., впервые использована на Тунгуске в1968 г. и положена в основу мас­совой съемки с 1969 по1980 г. По ходу дела методика совершенствовалась и видоизменялась. Различные этапы этой работы нашли свое отражение в мно­гочисленных публикациях по рассматриваемому вопросу [Васильев с соавт., 1971; 1973, 1973а, 1974, 1974а; Львов., 1967; Методы обнаружения..., 1971].

      Основные итоги самой трудоемкой в истории изучения Тунгусского метеорита программы могут быть представлены следующим образом.

     В пределах изучаемой территории ожидаемого резкого - на порядки -превышения числа метеорных силикатных микросферул в "катастрофных" слоях торфа не обнаружено. Это - главный принципиальный результат рабо­ты.

     Попытки объяснения его теми или иными методическими дефектами [Дорошин, 1988] (потерями материала при отмыве проб, недоучетом большей, чем предполагалось первоначально, глубины залегания поверхности1908 г. и др.) представляются максималистическими по следующим двум причинам.

     Во-первых, - и это главное - та же методика, при всех ее плюсах и ми­нусах, будучи применена в районах, заведомо обогащенных выпадением сили­катных (а также и металлических) шариков (речь идет о техногенно загрязня­емых районах Томской, Тюменской и Ленинградской областей), дала отчетли­вый и повторяемый положительный результат. Следовательно, она вполне адек­ватна, если выпадение аэрозолей имеет массивный характер. А этого в рассматриваемом случае явно нет.

     Во-вторых, законные в основе своей опасения, согласно которым быв­шая поверхность торфа1908 г. находилась в действительности глубже, чем это предполагалось первоначально, также не могут служить основанием для отри­цания главного результата в принципе, на большой площади в районе эпицен­тра слой торфа1908 г. надежно дополнительно маркирован пожарным гори­зонтом. Отметим, однако, что в ряде колонок, наличие в которых слоя1908 г. весьма вероятно, на глубине 30-40 смпрослеживается некоторое обогащение силикатными микросферулами. Обычно оно невелико, однако имеются точки, где превышение составляет 10

и более раз. Определение элементного состава этих образований с помощью нейтронно-активационного анализа [Колесни­ков с соавт., 1976] выявило обеднение их тяжелыми элементами (Fe, Со, Sc, Eu) и обогащение летучими и легкими (Al, Na, Zn).

     Отметим, однако, что вывод, который был сделан и неоднократно тира­жировался нами ранее относительно наличия в районе Тунгусской катастро­фы обширной области выпадения силикатной метеоритной пыли, датируемо­го началом XX в., представляется сейчас преждевременным.

     Во-первых, данные Rocchia et al. [ 1990] поставили под сомнение космо-генность по крайней мере значительной части магнетитовых шариков, обна­руженных в почвенных пробах К.П. Флоренского. Поэтому само по себе со­впадение территориальных структур повышенных концентраций микросферул в почвах и торфах мало что дает для ответа на вопрос о космогенности тех и других.

    Во-вторых, благодаря подробному критическому анализу результатов поисков силикатных шариков в торфе, проведенному И.К. Дорошиным [1988], показано, что термическое озоление, являвшееся непременным компонентом основной методики поисков микросферул в торфе, нередко приводит к "выпе­канию" артефактных оплавленных частиц из растительного волокна. На осно­вании предпринятой им ревизии всего относящегося к данному вопросу фак­тического материала И.К. Дорошин [1988] по существу полностью ставит под сомнение результаты этого цикла работ, для чего, как нам кажется, достаточ­ные основания отсутствуют. Дело в том, что, хотя термический способ озоления торфов был ведущим, значительное число колонок (свыше 100) было па­раллельно обработано холодным методом, путем химического озоления (в дальнейшем от него пришлось отказаться по соображениям техники безо­пасности). Хотя о сопоставимости результатов термического и химического способов озоления в каждом отдельном случае говорить трудно (слишком раз­личны эти методики), тем не менее, общие тенденции, отмеченные в отноше­нии силикатных шариков в термоозоленных пробах эпицентральной области, проявились и здесь (прежде всего, обогащение шариками слоя, включающего в себя предположительно торфяную поверхность 1908 г.).

Начиная с 1971 г., столкнувшись с появлением в пробах артефактных шариков, мы исключили из дальнейшей статистической обработки все пробы 1969 г., полученные до смягчения температурного режима озоления. Кроме того, начиная с 1970 г., пробы с явными следами переплавления вообще всегда выб­раковывались. Эффект, тем не менее, сохранялся (подробнее см. [Бояркина, Васильев, Менявцева, 1976]).

Следует заметить, что силикатные микросферулы могут выпекаться не только в ходе лабораторной обработки, но и в результате природных процес­сов, не имеющих отношения к космосу (сжигание древесины). Не исключено, следовательно, неартефактное, но тем не менее совершенно земное их проис­хождение - например при лесных и торфяных пожарах. Объективных же кри­териев различия пожарных и метеорных аэрозолей пока не разработано.

Итак, в целом поиск космогенных силикатных шариков в торфе не дал яркого результата. Эффект объективно существует, но слаб. Космогенность найденных силикатных "шариков" и тем более их принадлежность Тунгусско­му метеориту не доказана. Тем не менее это направление работ не следует счи­тать исчерпавшим свои возможности.

Смола. Идея о возможности использования смолы деревьев в качестве природных ловушек аэрозолей высказывались неоднократно. Е.Ю. Емельянов в экспедиции 1961 г. предпринял попытку экстракции законсервированного материала, из смолы деревьев, вершины которых в 1908 г. были сломаны взры­вом.

Д.Ф. Анфиногенов, микроскопируя в 1966 г. ожоговые повреждения ветвей лиственницы из центральной территории лучистого ожога, обнаружил на травмированных в 1908 г. поверхностях веток бесформенные частицы ка­кого-то мягкого металлического материала, окислившиеся с поверхности [Ан­финогенов, Будаева, 1998]. Размер их достигал сотен микрон. Наиболее бога­тыми оказались слои спилов ожоговых поражений веток лиственниц, расположенных в зоне вероятной проекции траектории. Смола пораженных веток с периферийных участков и из фоновых районов такой картины не дава­ла. Спектральный анализ выявил в составе загрязнителя примерно полтора десятка элементов, в т.ч. Mg (до 0,5%), а также Zn, Си, Ti, Cr, Sr, Ва, Y, Yb, Со и следы Ni.

      Ю.А. Гришиным [Львов с соавт, 1971 ] была разработана и апробирова­на весьма элегантная методика поисков космического вещества в смоле, по­зволяющая выявлять шарики диаметром 20-30 мкм. Метод этот, к сожалению, широкого применения при работах на Тунгуске не получил.

Однако наиболее прецизионные поиски остатков Тунгусского метеори­та в смоле переживших катастрофу 1908 г. деревьев были проведены группой итальянских исследователей, возглавляемых Дж. Лонго и М. Галли [Longo et al., 1994; Serra et al., 1994].

В 1990 г. в работах КСЭ принял участие известный специалист по ма­лым планетам хорватский астроном Карлевич. Им были взяты спилы деревь­ев, переживших катастрофу 1908 г. Для анализа образцы были переданы д-ру G. Valdre, в Болонский университет. При выполнении работ выяснилось прин­ципиально важное обстоятельство: смола этих деревьев не только содержит законсервированные аэрозоли, но и поддается стратификации, позволяющей достаточно четко выделить слой, включающий в себя 1908 г. Для анализа эле­ментного состава частиц был использован ультрасовременный метод, осно­ванный на комбинации сканирующей электронной микроскопии и рентгено-спектрального микроанализа. Результаты определений оказались неожидан­ными: вместо типичных частиц метеорной пыли были обнаружены микроско­пические образования с весьма экзотическим составом (в них присутствовали, например, соединения брома со свинцом и кобальта с вольфрамом).

Начиная с 1991 г. группой итальянских исследователей, руководимых профессорами Дж. Лонго и М. Галли (Болонский университет), были начаты широкомасштабные исследования.

У деревьев, переживших катастрофу 1908 г. в ближайших окрестностях эпицентра, в слое смолы, включающем 1908 г., действительно имеет место резкое "пикообразное" увеличение числа законсервированных в ней аэрозоль­ных частиц. В состав последних входят как легкие - Na, Mg, Al, Si, P, S, CI, K, Ca, Fe, так и тяжелые Ti, Cr, Mn, Co, Ni, Cu, Zn, Br, Sr, Ag, Cd, Sn, Sb, Ba, W, Au, Pb и Bi элементы (всего были получены индивидуальные химические "порт­реты" более чем 7 тысяч частиц). Частицы, богатые тяжелыми элементами, за немногим исключением, встречаются лишь в слое, включающем в себя смолу 1908 г. Химический состав этих частиц, за исключением магния (характерный для состава каменных метеоритов), во многом напоминает не столько метеор­ное вещество, сколько вулканические аэрозоли. Необходимо, далее, иметь в виду, что даже высоко прецизионная датировка слоев смолы не позволяет раз­делить эпоху Тунгусской катастрофы и извержения вулкана Ксудач, имевшего место на Камчатке в 1907 г. Извержение это сопровождалось масштабными пеплопадами, вследствие чего перенос вулканической пыли на большие рас­стояния более чем вероятен. Необходимы, следовательно, контрольные дан­ные с Камчатки, которых пока нет.

     И, наконец, необходимо снова вспомнить о "гримасах" палеовулкана, постоянно осложняющих жизнь исследователям ТМ. Деревья, изучавшиеся итальянскими учеными, растут в самом центре кратера Куликовской палеовулканической структуры, т.е. в районе, где в почвах заведомо могут присутствовать древние вулканические аэрозоли. То, что в момент взрыва воздушная вол­на могла поднять их в атмосферу, откуда они затем постепенно оседали, - бо­лее чем вероятно. Следовательно, вулканическим частицам - вулканическим шарикам в том числе вовсе не обязательно было прибывать транзитом с Кам­чатки, - они имеются, по всей вероятности, в "готовом виде" непосредственно на месте происшествия. О возможном вкладе пожарных аэрозолей мы уже го­ворили раньше, в связи с обсуждением вопроса о поисках метеорного аэрозо­ля в торфе. Как и в случае обнаружения аэрозолей в торфе, необходима выра­ботка критериев различий метеорных, вулканических и пожарных аэрозолей.

Из сказанного следует вывод: окончательное суждение о природе эф­фекта, открытого итальянскими учеными, следует, по-видимому, отложить до получения контрольных данных из региона Камчатки, Аляски и Северной Ка­нады. Необходимо вычитание вулканического аэрозольного фона, а пока этого не сделано, выносить какие бы то ни было вердикты преждевременно.

Помимо поисков в торфах микросферул - капель расплава - следует упомянуть еще о двух находках материала, подозрительного на сопричастность Тунгусскому объекту. Первая из них сделана в 1979 г. в районе Северного тор­фяника, где в слое торфа предположительно относящемся к 1908 г., были об­наружены зерна графит-лондсделлит-алмазных сростков, имеющих по мне­нию авторов находки, скорее всего, космическое происхождение [Соботович с соавт., 1980, 1983]. Природа указанных образований остается невыясненной, попытки же подтвердить эту находку дали отрицательный результат.

Илы. Поиски космического материала в илах проводились неоднократ­но [Плеханов, 1963, 1963а, 1964; Флоренский, 1963], однако илы оказались неблагодарным для этого объектом - прежде всего благодаря их жидкой кон­систенции. В последнее время интерес к илам вновь пробудился благодаря работам Дж. Лонго.

В целом попытки выявления космического материала в природных объек­тах прямыми морфологическими методами однозначно положительных резуль­татов не дали. Частиц, которые можно было бы с полной уверенностью квали­фицировать как мелкодиспергированные вещества Тунгусского объекта, в почвах, торфах, смолах и илах в районе катастрофы не обнаружено.

 

3. Изучение космогенной биогеохимической провинции района

 

     Основная особенность Тунгусского феномена состоит в очевидном про­тиворечии между масштабом взрыва и крайней бедностью надежных веще­ственных следов взрывавшегося тела. Несмотря на более чем семидесятилет­нюю историю поисков Тунгусского метеорита, ни одного миллиграмма вещества, которое можно было бы уверенно аттестовать как вещество Тунгус­ского метеорита, не обнаружено.

     Уже в самом начале работ по поискам мелкодисперсного вещества Тун­гусского метеорита стало очевидно, что односторонняя ориентация исключи­тельно на морфологические методы может привести к серьезным просчетам. Действительно, с момента события прошли многие десятки лет. Выпавшее в 1908 г. космическое вещество, каким бы ни был его состав, должно было по крайней мере частично включиться в природные биогеохимические циклы, перераспределяясь в биоте и абиоте. Вследствие этого, начиная уже с 1959 г., в программу работ всех последующих экспедиций включались исследования химического состава природных объектов района катастрофы и контрольных районов. Первоначально речь шла только об изучении элементных наруше­ний, позднее, в 70-е г. Е.М. Колесниковым был начат незавершенный до насто­ящего времени цикл работ по изучению изотопных аномалий в районе катаст­рофы.

    Простой перечень аналитических методов, применявшихся в ходе ра­бот, занял бы немало места: в разное время разными исследователями исполь­зовались металло- и флуорометрия, полуколичественный и количествештый спектральный анализ, атомно-адсорбционный, рентгенофлуоресцентный, нейтронно-активационный методы, рентгеноспектральный анализ, масс-спектрометрия, а также различные варианты прямых химических определений. Пол­ный обзор всех этих материалов потребовал бы написания специальной статьи, поэтому ниже мы ограничимся изложением лишь основных результатов по главным направлениям.

     В какой бы форме ни выпадал на поверхность Земли космический мате­риал, неизбежно его включение в круговорот вещества и энергии в биосфере, поэтому осевшее на землю мелкодисперсное вещество ТКТ должно было - по крайней мере частично - усвоиться организмами, входящими в состав мест­ных биоценозов. Следовательно, в районе Тунгусской катастрофы должно было начаться формирование космогенной биогеохимической провинции - локаль­ной зоны с измененным элементным и изотопным составом (абсолютные кон­центрации или их соотношения). Положение осложняется тем, что степень контрастности состава различных видов земного и космического вещества весь­ма вариабельна: наряду с видами внеземного вещества, резко отличающимися по своим характеристикам от земных, встречаются объекты, весьма с ними сходные.

Однако прежде чем переходить к дальнейшему изложению, необходи­мо отметить особо одно чрезвычайно важное обстоятельство, во многом опре­деляющее и осложняющее интерпретацию полученных данных.

    Речь идет о том, что, как выяснилось, эпицентральная область Тунгус­ского взрыва ("цирк Мерриля", по Л.А. Кулику, или Великая метеоритная кот­ловина) почти полностью совпадает с кратером палеовулкана, интенсивно фун­кционировавшего 200 млн. лет назад, в триасовом периоде. Внешний обвод возвышенностей, окаймляющих Великую котловину, - это остатки вулкани­ческого конуса, а по периферии вулкана находились еще несколько кратеров меньшего размера, также извергавших в 1грошлом вулканические продукты. Подробно Куликовский палеовулкан описан Н.Л. Сапроновым с соавт. [1975, 1998]. Очевидно, что бурное вулканическое прошлое района должно было на­ложить существенный отпечаток на его биогеохимические характеристики, а почти идеальное совпадение эпицентра Тунгусского взрыва с центром крате­ра Куликовского палеовулкана вносит немалые трудности в интерпретацию лю­бых элементных и изотопных аномалий, тяготеющих к эпицентру Тунгусской катастрофы. Сделав это предварительное, весьма существенное замечание, перейдем далее к характеристике аномалий, выявленных в природных средах района.

Наиболее надежным, чувствительным и универсальным признаком вноса в окружающую среду космического материала в современной космохимии счи­тают повышенное содержание иридия, элемента из группы платиноидов, встре­чающегося в земной коре лишь в ничтожно малых концентрациях и в рассеян­ном состоянии. Связано это с тем, что концентрация иридия во внеземных объектах - в метеоритах в частности, - на несколько порядков (до 25 тысяч раз в хондритах) выше, чем в земной коре. Это позволяет выделять участки зем­ной поверхности, где имело место выпадение космического вещества [Hou et al., 1998].

   Как выяснилось, иридиевая аномалия вблизи эпицентра Тунгусской ка­тастрофы действительно существует. Признаки ее обнаружены в двух пробах - в торфах на Южном болоте, близ Клюквенной воронки, а также на Северном и Прихушминском торфяниках [Korina et al., 1987; Kolesnikov et al., 1999; Hou et al., 1998; Rasmussen et al., 1999]. He исключено, что она имеет пятнистый характер, поскольку Roccbiaetal.[1990, 1996] не обнаружили признаков повы­шения 1г в трех других колонках торфа, взятых в этом же районе той же груп­пой Е.М. Колесникова. Аномалия статистически достоверна и может рассмат­риваться как указание на то, что здесь, в этом районе, в начале XX столетия действительно произошло выпадение космического вещества в количестве, намного превышающем ежегодный метеоритный фон (рис. 9).

      Попытки выявить признаки иридиевой аномалии 1908 г. в других райо­нах земного шара дали в целом отрицательный результат: сообщение Ganapathy [ 1983] о пикообразном максимуме содержания 1 г в содержащем аэрозоли 1908 г. слое антарктического льда не было подтверждено в дальнейшем Rocchia et al. [ 1988, 1990]. Отсутствует "иридиевый след" Тунгусского метеорита и во льдах Гренландии [Rasmussen et al., 1995]. 

Рис. 9. Корреляция изменения содержания иридия и изменения изотопного состава углерода по глубине торфа (И) в колонке из Северного торфяника

      Хотя, безусловно, среди маркеров космогенности повышенным концен­трациям платиноидов принадлежит ключевое место, однако, мы вынуждены обратиться к вопросу о том, может ли палеовулкан, хотя бы в принципе, повли­ять на содержание иридия в местных природных объектах, включая торф. К сожалению, видимо, может. Вопрос этот, правда, скорее поставлен, чем ре­шен, но имеющаяся уже информация является "поводом для размышлений". Сообщается, в частности, о повышенном содержании иридия в пеплах вулка­нов Камчатки [Фелицын, Ваганов, 1988], а также в вулканических газах и аэро­золях в районах активной вулканической деятельности [Zoller et al., 1983], при­чем степень обогащения может достигать 17000 раз.

    Удивляться этому не приходится: противопоставление земного и кос­мического в принципе условно: сама Земля есть не что иное, как космический объект, и альтернатива "Земля - Космос" представляет собою по существу не более чем запоздалую дань глубоко проникшему в наше сознание геоцентриз­му.

    Другим надежным маркером космического материала является повы­шенное содержание никеля. Однако, в отличие от иридия, никель информативен главным образом в случае, если речь идет о падении железных метеори­тов. В случае Тунгусского метеорита данный вариант явно нереален. Яркая никелевая аномалия в торфах района катастрофы отсутствует, однако концент­рация Ni и 1г в слоях торфа коррелируют друг с другом [Hou et al, 1998]. При этом следует иметь в виду, что горные породы (траппы) - а следовательно, и почвы района катастрофы - богаты железом и близкородственными ему эле­ментами вследствие широкого распространения здесь изверженных пород -геологического '"наследства", оставленного Куликовским палеовулканом.

Подчеркнем, что иридиевая аномалия в торфе совпадает как территори­ально, так и по времени своего образования с целым рядом других местных элементных и изотопных аномалий, предположительно возникших во время падения Тунгусского метеорита. Речь идет, прежде всего, об обогащении "катастрофного" слоя целым рядом как главных (Na, Mg, Al, Si, К, Ca, Ti, Fe, Co, Ni), так и примесных - (Sc, Rb, Sr, Pd, U, Th) химических элементов. Особенно отчетлив этот эффект в отношении легколетучих элементов - щелочных ме­таллов (Li, Na,Rb, Cs), а также Си, Zn, Ga, Br, Ag, Sn, Sb и Pb [Колесников с соавт., 1998]. По сравнению с нормальным составом торфа, концентрация Si в "катастрофном" слое оказалась повышенной почти в 120, a Na - в 800 раз. Согласно оценкам Е.М. Колесникова, именно эти элементы доминируют в со­ставе предполагаемого космического вещества, выпавшего на поверхность Земли в районе эпицентра в 1908 г. (11% для Na и 10,6% для Si). Вещество это по сравнению с обычными метеоритами обеднено Fe и другими сидерофилами, будучи одновременно чрезвычайно обогащено многими летучими элемен­тами. Для Na, К, Zn, Ga, Rb, Sn, Bi это обогащение составляет от 10 до 30, а для Ag, Sb, Pb -- от 40 до 80 раз [Колесников с соавт., 1998; Kolesnikov et al., 1998а].

В этих же слоях торфа отмечаются резкие, противоположные по знаку изменения изотопных соотношений (|3С до +4,3%о, D до -22%о), N и Pb [Колес­ников, 1982, 1984; Колесников, Шестаков, 1979; Колесников с соавт., 1995, 1996]. Изотопные эффекты отчетливо привязаны к месту и времени взрыва ТКТ (отсутствуют в верхних и в самых глубоких слоях торфа, лежащих под границей вечной мерзлоты 1908 г.). Общее количество космического материа­ла с измененным изотопным составом 13С и Н, выпавшего на земную поверх­ность, оценивается Е.М. Колесниковым менее 6000 т, что составляет ~6% пред­полагаемой массы ТМ (рис.10).

Что касается свинца, то изотопный его состав в "катастрофном" слое также иной, чем в выше- и нижележащих слоях: налицо обогащение его 204РЬ и 208РЬ и обеднение 20бРЬ [Колесников, Шестаков, 1979]. Кроме того, свинец "катастрофного" слоя отличается по изотопному составу от свинца золы деревь­ев, образцов горных пород (траппов) с окружающих высоток и минеральной составляющей почв, что исключает предположение о наличии в верхних слоях торфа значительной примеси свинца современных техногенных осадков. 

Рис. 10. А - Изотопный состав углерода и водорода в контрольной колонке торфа из Томской области. Н - глубина колонки торфа от поверхности.

Рис. 10. В - Изотопный состав углерода и водорода и содержания иридия в зависи­мости от глубины торфа (Н) в колонке с Южного торфяника (эпицентр Тун­гусского взрыва) [Колесников и др., [1995]

       Нарушение изотопных соотношений азота, в отличие от описанных ра­нее изотопных сдвигjв, широко распространено на площади, прослеживаясь за границами области разрушений, вызванных взрывной волной ТМ. Анома­лия носит положительный характер (q15N = +3,5%о) - сопровождается увели­чением содержания азота и явно тяготеет к границе вечной мерзлоты 1908 г. [Kolesnikov et al., 1998].

Все вышесказанное свидетельствует, что в районе Тунгусской катастро­фы существует биогеохимическая провинция с контрастным по отношению к окружающим районам элементным и изотопным составом природных объек­тов. Установлено, что, по крайней мере, часть характерных маркеров этой про­винции сформировались в эпоху, включающую в себя 1908 г., что делает впол­не вероятным предположение не только об их космогенности, но и о прямой связи с выпадением вещества Тунгусского метеорита.

Говоря так, необходимо учитывать несколько важных осложняющих ситуацию моментов.

Первый из них состоит в том, что набор элементов, характеризующих Тунгусскую геохимическую аномалию, совершенно не похож на состав камен­ных и тем более железных метеоритов. По мнению Е.М. Колесникова [1980], по своему элементному составу ближе всего к данному набору стоят принад­лежащие к числу относительно редких видов метеоритов углистые хондриты первого типа (С 1). Тем не менее и это сходство является далеко не полным, т.к. даже С1 сравнительно бедны "аномальными" литофильными и халькофильными элементами (включая молибден), будучи, напротив, слишком обогаще­ны Fe, Mi и Со.

Во-вторых, элементный спектр Тунгусской геохимической аномалии близок к элементному составу вулканических аэрозолей, о чем свидетельству­ют, в частности, данные В.А. Алексеева с соавт. [1989] и Boutron С. [1980].

В-третьих, в слабой отработке фона. В качестве контроля используются две колонки - одна, отобранная на торфянике "Ягодный" в Томской области, другая - на Цветковском торфянике под Ванаварой.

Первая из них как контроль "никуда не годится" - в Ягодном нет мерз­лоты, а следовательно, и все обменные процессы в торфяной залежи протека­ют иначе, чем в мерзлотной зоне. Что касается второй, то на Цветковском тор­фянике торф и болото плохие, - тем более, что близость его к достаточно крупному населенному пункту и наличие на нем проезжей дороги, качества объекта не улучшают. Следовательно, контроль пока слаб. Имеется и другое усугубляющее качество контроля обстоятельство: слой 1908 г. залегает на глу­бине, близкой к граничной зоне между вечномерзлотной и оттаивающей час­тями залежи. А в граничных зонах - любых, будь то граница между клетками, тканями, несмешивающимися растворами, катализатором и субстратом - даже между государствами - всегда имеет возможность возникновения неожидан­ных и даже чрезвычайных ситуаций. 11оэтому контрольные колонки непременно должны быть отобраны в вечномерзлотном, но удаленном от "метеорита" рай­оне.

И последний по счету, но не по важности. Как уже упоминалось выше, в 1908 г. в этом районе и произошла крутая смена биоценозов. В том числе, на­верное, и биоценозов микробных. Между тем в настоящее время установлено, что микроорганизмы не только способны к избирательному накоплению са­мых различных химических элементов (это-то было известно и ранее), но и "умудряются" каким-то, не совсем понятным, образом осуществлять изотоп­ную селекцию [O'Leary, Smith, Ziegler, 1990]. Следовательно, в принципе сме­на - даже кратковременная - микробных биоценозов торфяных болот могла иметь своим следствием нарушение сложившихся элементных и изотопных характеристик слоев залежи, сопричастных 1908 г.

Это еще раз показывает необходимость адекватных контролей, при­чем не в одной точке.

     Особо следует выделить ситуацию, сложившуюся вокруг редкоземель­ных элементов. Еще в 60-е годы были получены весьма нетривиальные резуль­таты. Оказалось, что "пиковое" повышение концентрации редкоземельных эле­ментов La, Се, и Yb в почвах района имеет четкую территориальную структуру. Оно нарастает вдоль проекции линии, соединяющей эпицентр Тунгусского взрыва с ближайшими окрестностями горы Чирвинский, т.е. местом вообра­жаемого "протыкания" земной поверхности продолжением траектории ТКТ при условии, если наклон ее составлял -40° (рис. 11). Указанная закономер­ность предельно четко прослеживалась в отношении иттербия (именно тогда в профессиональном жаргоне Тунгусских экспедиций появился термин "иттербиевый центр"). Поскольку в тот период времени интенсивно дискутировался вопрос о ядерной природе Тунгусского взрыва, а редкоземельные элементы являются характерными осколками ядерных реакций деления, данные эти, опуб­ликованные в серии работ [Ковалевский А.Л. с соавт., 1963; Журавлев с соавт, 1976; Журавлев, Дёмин, 1976а], вызвали определенный ажиотаж у некоторых участников Тунгусских экспедиций.

Заметим что приведенные выше данные решительно никакого энтузи­азма в кругах профессионалов-космохимиков не вызвали и нигде в специаль­ной литературе не обсуждались. Обстоятельство это не случайно: считалось твердо установленным, что содержание редкоземельных элементов в косми­ческом материале, хотя и не является нулевым, но к числу маркеров космичес­кого вещества элементы эти, безусловно, не принадлежат. Правда, в работах Hemenway C.L. с соавт. [1973] сообщалось об обнаружении высоких концент­раций редкоземельных элементов в космических частицах, "пойманных" с помощью ракетных ловушек в серебристых облаках. В этом направлении ин­тересны также данные, полученные рядом авторов [Голенецкий с соавт., 1977], 

Рис. 11. Структура территориального распределения иттербия [Журавлев с соавт., 1976]

 показавшие, что повышение концентрации редкоземельных элементов в Тун­гусских торфах имеет место именно в слоях, сопричастных катастрофе 1908 г.

В конце 80-х годов СВ. Дозморов, специалист в области химии редко­земельных элементов, подверг анализу содержание не только La, Се и Yb, но и других элементов данной группы в образцах почв, отобранных в районе горы Чирвинский. В отличие от проводившихся ранее работ, почвы анализирова­лись послойно, до глубины 1 м. При этом оказалось, что эти образцы резко -в десятки и даже сотни раз - обогащены не только иттербием, но и рядом дру­гих, не исследованных ранее редкоземельных элементов - Тт, Ей, и ТЬ. СВ. Дозморов считал, что этот сдвиг не характерен ни для природных зем­ных, ни для космогенных объектов [Dozmorov, 1999].

     Хотя редкоземельные элементы распределены в слоях почв весьма не­равномерно, тем не менее максимумы их концентрации находятся преимуще­ственно на глубине 10-20 см. Это дает основание предполагать, что миграция РЗЭ в почвах идет в данном случае преимущественно от поверхностшлх слоев к глубоким, что не противоречит предположению об их выпадении в составе космогенного аэрозоля 1908 г.

      Работы Q.L. Hou et al. [1998, 2000] также свидетельствуют о космичес­ком происхождении "всплеска" содержания редкоземельных элементов в со­причастных к эпохе Тунгусского взрыва слоях торфа. В связи с неопределен­ностью ситуации надежды на ее прояснение возлагались одно время на изучение изотопного состава редкоземельных элементов. Однако специально проведен­ные исследования каких-либо особенностей в изотопном составе иттербия, наиболее "аномально" ведущего себя в районе катастрофы, не выявили. Дан­ные эти не следует переоценивать, т.к. изотопные исследования Gd, Srn и Eu в метеоритах различных классов каких-либо специфических для них аномалий не выявили [Loveless et al., 1972].

Вопрос о происхождении редкоземельной аномалии в районе взрыва ТКТ, следовательно, поставлен, но не решен. Между тем он имеет существен­ное и даже, возможно, сугубо принципиальное значение, прежде всего, по сле­дующим двум причинам.

Во-первых, если редкоземельные элементы в данном случае имеют хотя бы отчасти космическое происхождение, это еще более подчеркивает необыч­ность состава ТКТ в сравнении с другими видами как железных, так и камен­ных метеоритов.

Во-вторых, от выяснения территориальной структуры редкоземельной аномалии будет во многом зависеть и интерпретация некоторых экологичес­ких последствий Тунгусской катастрофы. Таковы наиболее достоверные сле­ды выпадения вещества ТКТ.

     Наряду с ними имеется и ряд других, уступающих им по степени надеж­ности. К ним относятся, в частности, сведения о повышении содержания в торфах и почвах района т.н. "сколового" радиоуглерода С. Речь идет о поис­ках одного из видов т.н. космогенных радионуклидов (напомним, что терми­ном "космогенные радионуклиды" обозначают радионуклиды, образующиеся в космосе в результате воздействия космического излучения на межпланетное, в том числе астероидальное и кометное вещество) [Соботович с соавт., 1980].

     На этот вопрос ответа пока нет, и решение его будет возможно после соответствующего "подтягивания тылов" радиоизотопной космохимии.

     Реальность наличия в районе Тунгусской катастрофы биогеохимичес­кой аномалии не вызывает сомнений. Поскольку к ней (см. ниже) тяготеют некоторые другие явления и процессы, происходящие в районе, решение воп­роса о ее происхождении имеет принципиальное значение. И вот здесь мы в полной мере сталкиваемся с непростой дилеммой: или с необходимостью вы­бора между вулканическим и космическим генезом этой геохимической зоны - что само по себе непросто, или (что еще сложнее) вычленения космической компоненты из чрезвычайно сложного естественного фона, сформированного палеовулканом. По-видимому, такой выбор окажется возможным лишь после проведения крупномасштабной геологической и геохимической съемки района в комплексе с палеовулканическими исследованиями. Даже если эта работа приведет к заключению о палеовулканической природе указанной зоны, она представляет большой интерес, тем самым впервые будет начато изучение вли­яния палеовулканизма на биопроцессы, происходящие в Центральной Сибири в биосфере в конкретных условиях.

 

4. Траектория полета Тунгусского космического тела

 

К числу наиболее существенных противоречий и трудностей относит­ся, прежде всего, ситуация с траекторией, состоящая в явном расхождении оценок ее азимута.

У первых исследователей Тунгусского метеорита [Кулик, 1933, 1940; Кринов, 1949; Астапович, 1951, 1965], проводивших опросы очевидцев проле­та ТКТ на Ангаре в 20-30-е годы, не вызывало сомнений, что ТКТ двигалось, в общем, с юга на север, хотя и были предложены три различные варианта траектории (южный, по Л.А. Кулику, юго-восточный, по ЕЛ. Кринову [1949] и юго-западный, по И.С. Астаповичу [ 1951 ], в дальнейшем откорректированный [1965]). Наиболее вероятной к началу 60-х годов считалась траектория по Е.Л. Кринову - 137° (рис. 1).

Позднее, однако, по мере накопления фактического материала о вектор­ной структуре поля повала леса, вызванного ТКТ, удалось выявить "коридор" т.н. осесимметричных отклонений векторов повала от господствующей ради­альности вывала (рис. 12), наличие которого было интерпретировано как след баллистической волны метеорита [Бояркина с соавт. 1964, Золотев, 1969; Зоткин, 1966; Фаст с соавт., 1967]. Направление этого "коридора", оцененное пер­воначально в 115°, оказалось в дальнейшем равным 99° [Фаст с соавт., 1976] и почти совпадает с осью симметрии области лучистого ожога [Воробьев, Де­мин, 1976]. В тот же период времени В.Г. Коненкиным [1967], В.И. Цветко­вым и А.П. Бояркиной [1966], были проведены опросы старожилов, прожи­вавших в 1908 г. в населенных пунктах верховьев Нижней Тунгуски (ранее этот район опросами охвачен не был). В результате этих работ было сделано заклю­чение, что ТКТ двигалось с ВЮВ-ЗСЗ по азимуту -120° в направлении, соот­ветствовавшем проекции траектории ТКТ, первоначально определенной на основе анализа картины разрушений (азимут 115°) [Фаст с соавт., 1967]. Эти факты послужили причиной пересмотра существовавшего до этого представ­ления о траектории ТКТ, и, начиная с 1965 г., в литературе был принят ВЮВ вариант траектории, разделявшийся большинством исследователей проблемы (см. рис. 13 и таблицу).

Противоречия проявляются на уровне сопоставления совокупности по­казаний - "южных", ангарских, с одной стороны, и ленско-тунгусских. восточ­ных - с другой. Традиционные объяснения этих несоответствий субъективизмом легко опровергается обстоятельством, на которое почему-то до сих пор не было обращено достаточного внимания: внутри групп очевидцев разбросы в показаниях не выходят за рамки обычных в случае работы с сильно зашумленным материалом

Рис. 12. Результаты статистической обработки направлений деревьев, поваленных взрывной волной Тунгусского метеорита. Линии, проходя­щие от центра, - "линии тока", т.е. усредненные направления повала деревьев [Фаст с соавт., 1976].

Рис. 13. Проекции траектории Тунгусского тела по: Фасту (Ф), 3откину (3), Фасту, Браннику, Разину (ФР), Коненкину (Кн), Зоткину и Чигорину (34). Бронштэну (Б), Сытинской (С), Кринов\- (К). Эпиктетовой (Э) [Бронштэн, 2000]

  Противоречия эти, следовательно, реальны, вероятным представляются три варианта их объяснения.

Первый вариант: показатели "южных" и "восточных" очевидцев отно­сятся к разным космическим объектам возможно, существенно разнесенным во времени. Аналогом может быть ситуация, когда в начале 80-х годов из об­щих показаний нами была выделена целая группа смущавших интерпретато­ров усть-кутских очевидцев, упорно говоривших о вечернем болиде. На по­верку они оказались свидетелями Иркутского болида в июле 1908 г. [Анфиногенов, Будаева, 1983]. Не случись бы этого, мы до сих пор списывали и данный эпизод за счет несовершенства человеческой памяти.

 Проекции траектории Тунгусского метеорита 

№ п/'н

Авторы

Метод определения

Азимут

1

[Вознесенский. 1925]

Показания очевидцев

195°

2

[Астапович, 1933]

Изолинии различных эффектов

192"

3

[Кринов. 1949|

Показания 20 очевидцев

137°

4

|Сытинская, 1955]

Показания 4 очевидцев

135°

5

[Астапович. 1965]

Показания очевидцев

173°

6

[Зоткин, 1966]

Показания 39 очевидцев

115°

7

[Цветков и Бояркина. 1966]

Показания очевидцев с Н. Тунгуски

120°

8

[Коненкин, 1967|

Показания очевидцев с Н. Тунгуски

120°

9

[Фаст. 1967J

Вывал леса

115°

10

[Золотев, 1969]

Вывал леса

114°

11

[Зоткин, 1972]

Вывал леса

104°

12

[Емельянов с соавт., 1976]

Прирос г деревьев

96°

13

[Львов, Васильев, 1976]

Лучистый ожог

95°

14

[Фаст. Бранник, Разин, 1976]

Вывал леса

99°

15

[Воробьев, Демин. 1976]

Лучистый ожог

95°

16

[Эпиктетова, 1976]

Показания очевидцев на р. Лене

120°

17

[Зоткин, Чигорин, 1988]

Показания 98 очевидцев

120°, 126°

18

IBronshten. 1999]

Показания очевидцев с Н. Тунгуски

104°

      Учитывая результат, полученный А.Н. Дмитриевым, Д.В. Деминым и В.К. Журавлевым [Демин с соавт., 1984] о глубоких различиях не отдельных черт, а всего "образа" восточного и южного болидов, необходимо предпринять вполне возможные и, что называется, на поверхности лежащие действия: по­иски жандармских и церковных архивов 1908 г., относящихся к региону Ербогачен - Преображенка. А архивы такие наверняка были и могли сохраниться: в селах этого куста, как и на Ангаре, было полным-полно политссыльных, а раз были ссыльные, значит, должен был быть и приглядывавший за ними жан­дармский офицер, который, вполне возможно, как и его коллега, Солонина из Кежмы, не только пил водку, но и поглядывал на небо.

Опубликование в 1981 г. каталога показаний очевидцев Тунгусского метеорита [Васильев с соавт, 1981] создало условия для оценки ситуации в целом. В результате выяснилось, что траектория, определенная на основании показаний очевидцев на Ангаре и соответствующая, скорее всего, варианту, предложенному Е.Л. Криновым, плохо согласуется с траекторией, определяе­мой на основании анализа векторной структуры повала леса и тем более поля лучистого ожога.

      В поисках выхода из этих противоречий использовались различные под­ходы. Нередко, отдавая приоритет прямым физическим доказательствам, ис­следователи, в сущности, игнорировали показания очевидцев как малонадеж­ный материал. С этим можно было бы согласиться, если бы речь шла о единичных свидетельствах, а не о массивах из сотен независимых наблюде­ний, при обработке которых в действие вступают те же законы статистики, что и при анализе любой другой совокупности случайных событий.

Другие исследователи предпринимали попытки совместить ангарские показания, нижнетунгусские свидетельства и геометрию зон разрушений. Не­малые усилия предпринимались, например, И.Т. Зоткиным и А.Н. Чигориным [1980, 1991]. Полученные при этом результаты гораздо расплывчатее, а допус­ки больше, чем те, которые имеет место при раздельном анализе показаний обеих групп очевидцев [Кринов, 1949; Эпиктетова, 1976,1990; Коненкин, 1967].

Второй вариант: Ф.Ю. Зигель [1983] высказал предположение о манев­ре, допуская, что Тунгусское космическое тело двигалось первоначально по траектории, близкой к рассчитанной Е.Л. Криновым. Затем, описав дугу, выш­ло на междуречье Нижней и Подкаменной Тунгуски на восточную траекто­рию, по которой и следовало вплоть до момента "взрыва" [Журавлев, Зигель, 1994].

Третий вариант "маневра" представлен в работах А.Е. Злобина [1996] и В.И. Коваля [2000]. По их мнению, ни ось симметрии вывала, ни ось симмет­рии лучистого ожога (95°) проекцией траектории не являются, а образование "елочки" нужно интерпретировать каким-то иным образом.

Выхода из этих противоречий пока не найдено. Не следует упускать из вида, что приобретшее характер аксиомы отождествление оси симметрии векторного поля повала с проекцией траектории является в действительности лишь весьма вероятным допущением, но не доказанной истиной. Вполне вероятно, что осесимметричный "коридор" - это след баллистической волны в момент ее касания земной поверхности, каким же было ее исходное пространственное положение, и могло ли оно в силу каких-либо причин измениться - вопрос этот остается открытым.

Обсуждая этот вопрос, А.Е. Злобин дает сложившейся ситуации весьма эмоциональную оценку, говоря о том, что отождествление оси симметрии вы­вала ("коридора") с проекцией траектории является наиболее драматической ошибкой исследователей проблемы Тунгусской катастрофы за последние де­сятилетия.

Автор полагает, что действительный след баллистической волны нахо­дится в ЮВ части области вывала, что он запечатлен в характерном симмет­ричном изгибе изоклин (рис. 14), а полет ТКТ происходил по траектории, близ­кой ко 2-му варианту И.С. Астаповича - т.е. с ЮЮВ на ССВ. По существу, этой же точки зрения придерживаются также М.Н. Цынбал и В.Э. Шнитке [1988], блестящая работа которых прошла, в сущности, мимо внимания подавляюще-то большинства исследователей проблемы 

Рис. 14. Интерполяционные значения азимутов (в градусах) поля сред­них направлений повала деревьев. Линии - изоклины (линии равных значений азимутов повала) [Фаст с соавт., 1976]

        Трудности, связанные с параметрами траектории ТКТ, этим, однако, не ограничиваются. Ряд ученых [Бронштэн с соавт, 1975; Золотов, 1969], иссле­довавших данный вопрос, приходят к выводу об относительно небольшом (15°) угле наклона траектории ТКТ. В то же время модельные эксперименты [Зот­кин. Цикулин, 1966, 1968; Никулин, 1969], а также результаты математическо­го моделирования параметров Тунгусского взрыва [Коробейников с соавт., 1980, 1984] свидетельствуют о том, что на последнем отрезке траектории вероятнее всего он был близок к 40°. Изменение угла наклона траектории произошло, по-видимому, на подлете болида к району катастрофы и его объясняют обычно лавинообразным дроблением метеорита, увеличением его лобовой поверхно­сти и возрастанием сопротивления встречного потока воздуха.

Наконец, следует иметь в виду, - и это очень важно, - что "коридор", в котором, как полагают, запечатлено воздействие баллистической волны на лес­ной массив, прослеживается и за эпицентром взрыва в направлении, близком, хотя и не идентичном, продолжению траектории [Фаст с соавт., 1976; Плеха­нов, Плеханова, см. наст. сб. С. 245-249]. Наиболее вероятное объяснение это­го факта состоит в допущении "отлета" части ТКТ, уцелевшей в момент "взры­ва". Вопрос о том, удовлетворяет ли данное предположение требованиям теории сопротивления материалов, подлежит изучению.

     В целом вопрос о траектории ТКТ непрост, запутан и изобилует проти­воречиями. В отношении дальнего участка траектории это было очевидно мно­гим давно, однако в последнее время накапливаются материалы о наличии подобной же ситуации в отношении "ближнего", конечного участка траекто­рии. Все это свидетельствует, скорее всего, о том, что в действительности и траектория, и механизм разрушения ТКТ были намного сложнее принятых в настоящее время моделей. Еще более убеждает в этом изучение тонкой струк­туры вывала леса.

 

5. "Лучистая структура" повала леса

 

Базовым результатом анализа разрушений, вызванных Тунгусской ката­строфой, является вывод о существовании особой точки района разрушений -эпицентра с радиусом в 1 км, в котором пересекаются не менее 30% средних направлений повала [Фаст, 1967]. Однако уже в первых своих публикациях В.Г. Фаст указывал на то обстоятельство, что статистическое распределение направлений повала на пробных площадях нередко имеет бимодальный харак­тер, но развития эти данные не получили.

Монополия всегда вредна. Привыкнув к ней, мы утратили чувство но­визны и динамизма на ряде направлений работы. Удивительным образом вы­ясняется, например, что каноническая вывальная "бабочка" Фаста отражает ситуацию на конец 1963 г., а еще несколько сотен пробных площадей, внесен­ных в каталог в последующие 20 лет, на схеме никак не отражены, что порож­дает всякого рода разночтения, если не сказать больше.

Так. астроном-профессионал В.И. Коваль, отдавая предпочтение изме­рению азимутов не вывороченных деревьев, а сломов, используя с этой целью теодолит, делает вывод, что границы вывала, определенные в работах В.Г. Фаста, в ряде мест ошибочны [Коваль, 20001.

    Что же касается неточностей - причем весьма значительных - на от­дельных участках т.н. границы вывала, то они, конечно же, есть, но вряд ли этот вопрос ифает в данном случае принципиальную роль. Во-первых, сломы встречаются не везде и не всегда. Во-вторых, при работе с теодолитом трудо­емкость процесса резко возрастает. В результате, выигрывая в точности обра­ботки измерений, мы проигрываем в накоплении статистических массивов. По-видимому, оптимальным было бы сочетать оба метода. Но не поздно это сделать и сегодня, так как каталоги замеров ВТ. Фаста (преимущественно выворотни) целы и опубликованы. Опубликована и карта сломов деревьев на всей террито­рии вывала, составленная В.Г. Фастом. Сопоставить же результаты тех и дру­гих замеров, используя современную вычислительную технику, вполне реаль­но.

      Определенный В.И. Ковалем азимут траектории 126 ± 2° гораздо ближе к оценкам ЕЛ. Кринова и Н.Н. Сытинской. Он представляется нам более реа­листичным, прежде всего, по той причине, что не находится в столь явном противоречии с более ранними оценками траектории, сделанными на основа­нии показаний очевидцев с Ангары. Вместе с тем, однако, правомерен вопрос: если мы снова, — теперь уже в исполнении В.И Коваля - возвращаемся к "оси симметрии" фигуры вывала (на сей раз - определенных по сломам), то, сколь­ко же, наконец, у этой фигуры осей симметрии, и какая из них является той самой, настоящей? И хотя В.И. Коваль очень не любит слово "парадоксы", - полагал, видимо, что некто изобрел его специально в огорчение сторонников астероидальной версии, - тем не менее факт остается фактом: налицо еще один парадокс, разбираться с которым, по-видимому, придется уже самому его автору.

     Совершенно справедливо принято считать, что вывальный каталог В.Г. Фаста является уникальным основополагающим документом Тунгусской катастрофы. Но, завершив съемку и опубликовав "Каталог", мы впали в состо­яние глубокой самоудовлетворенности и нарциссизма, вследствие чего инфор­мация, заключенная в "Каталоге", в огромной степени находится в нераспеча­танном виде. Достаточно сказать, что каноническая "бабочка" - это не реальный контур вывала, а его отображение в сознании юного Фаста эпохи 1963 г. Её не следует фетишизировать и рассматривать как некий аналог фамильного герба ее автора. Истинная же картина, на дорисовывание которой ушло после 1963 г. еще 15 лет, до сих пор на карту не положена.

Опубликованное векторное поле вывала представляет собою поле сред­них векторов, в то время как все мы хорошо знаем, что реальное распределе­ние поваленных деревьев на пробных площадях - полимодально. На каждой пробной площади имеется дисперсия направлений повала. Работы по вывалу следует расконсервировать, а сам "Каталог" должен превратиться из ритуаль­ного объекта, на котором мы время от времени произносим присяги, в то, для чего он и создавался, - в основу для расчетных работ.

Результаты как натурного, так и машинного моделирования соотносят­ся с реальными данными, лишь в совпадении области разрушений по контуру - получения все той же "бабочки". Что же касается векторной структуры, то она в случае моделирования является даже не нулевым, а, пользуясь выраже­нием Д.В. Демина, "минус-первым" приближением к действительности. Это относится и к экспериментам М.А. Никулина и И.Т. Зоткина, и к расчетам В.П. Коробейникова. Исключения составляют разве что результаты модель­ных опытов новосибирской группы из Института гидродинамики, доложен­ные в Красноярске (у них получаются передние "усики" бабочки), но авторы этой интересной разработки исходили в своих расчетах из весьма фантасти­ческих представлений о природе явления в целом [Николаев, 1999; Николаев, Фомин, 1997, 1998, 1998а].

Остается неясной природа передних осесимметрических отклонений. Из анализа картин вывала выплывают и другие вопросы, каждый из которых может оказаться поворотным. Что означает, например, "подковка" в ЮЮВ части изоклин? Игра природы, случайность или же, как настаивает А.Е. Злобин, - истинный след баллистической волны, характерной для крутого взлета лета­тельного аппарата ("каустика")?

Это может быть интерпретировано и как указание на наличие, кроме центрального взрыва, других, менее мощных источников энерговыделения, о чем свидетельствуют, в частности, результаты расчетов В.Д. Гольдина [1986] и Д.В. Демина [1999].

Все сказанное позволяет сделать следующие выводы:

1) помимо вероятного изменения азимута траектории ТКТ, имело место резкое изменение угла ее наклона;

2) анализ картины вывала дает основание предполагать, что "взрыв" -точнее, взрывоподобный сброс энергии ТКТ - показал не конец существова­ния тела, а лишь весьма драматический, - но не последний - эпизод в его исто­рии. Наличие следов баллистической волны на продолжении траектории су­щественно усложняет "портрет" явления.

Как и в случае натурного моделирования, при разработке виртуальных моделей один и тот же результат может быть получен с использованием различных исходных данных. "Обратная" задача, следовательно, и здесь не имеет однозначного решения. Добавим, что в основу компьютерных моделей неред­ко заранее закладывались представления о кометной природе ТМ. Не исклю­чено, что удовлетворительные по степени их сходства с натурными результаты можно получить и исходя из иных версий, при условии подбора адекватных им входных данных.

Углубленное исследование этого вопроса было предпринято Д.В. Деми­ным. Используя специальный алгоритм статистической обработки данных, содержащихся в генеральном каталоге вывала, автором было высказано пред­положение, что зона выделения энергии не является случайной комбинацией нескольких центров взрыва, но представляет собою скорее высокоорганизо­ванную пространственно-периодическую структуру, имеющую лучевое стро­ение (упоминания о "лучистой структуре" вывала имеются в известной книге Е.Л. Кринова [1949]. По мнению Д.В. Демина, эта структура принципиально отличается как от моноцентрической модели единичного взрыва, так и от по­лицентрической модели, предполагающей не один, а несколько случайно раз­несенных в пространстве взрывов. Автором высказано смелое мнение, что энергоактивная зона представляет собой высокоорганизованную структуру, которую вряд ли может породить какой-либо природный процесс.

 

6. "Странные" показания очевидцев, находившихся вблизи от эпицентра взрыва

 

Взрыв ТКТ произошел над малонаселенным районом, вследствие чего общее число свидетелей, находившихся поблизости от места взрыва, невели­ко. Помимо очевидцев - русских, живших в фактории Ванавара (65 км к ЮЮВ от эпицентра), показания которых были собраны Л.А. Куликом, в радиусе 40 км вокруг эпицентра находились отдельные стойбища эвенков на р. Нижняя Дуггюшма (примерно 35 км к В от эпицентра), в среднем течении р. Аваркитты и в устье р. Якукты (40 км к Ю от эпицентра, район пересечения р. Чамбы с тропой Кулика). Показания очевидцев на р. Дулюшма опубликованы еще в 20-е годы и содержат сведения о пожаре и вывале леса. Они хорошо известны и многократно прокомментированы специалистами. Что касается показаний эвенков, находившихся на Аваркитте и Якукте, то они были опубликованы го­раздо позднее и содержат ряд неординарных моментов, ставящих исследова­телей перед выбором: или безоговорочно их отвергнуть как заведомо абсурд­ные, или же допустить, что наши представления о физике Тунгусского взрыва далеки от истины.

Первое из сообщений исходит от известного этнографа И.М. Суслова, много лет работавшего в Эвенкии и проведшего в 1925 г. во время суглана (родового совета) опросы эвенков — свидетелей Тунгусской катастрофы. Ос­новная часть этих показаний опубликована в журнале "Мироведение" в 1925 г. Позднее, в 60-е годы, И.М. Сусловым были переданы ранее неизвестные мате­риалы по данному вопросу, которые после редактирования В.Э. Шнитке вош­ли в каталог [Суслов, 1967; Васильев с соавт., 1981].

Содержание сообщения И.М. Суслова представляет собою подробное изложение рассказов эвенков из рода Шанягирь, находившихся в момент ката­строфы в среднем течении р. Авакитты. Они могут быть суммированы следу­ющим образом.

Взрывов было 5, причем наиболее мощным, по-видимому, был второй. Световые вспышки следовали друг за другом с интервалом в секунды и наблю­дались в разных точках небосвода. Последний (пятый) взрыв произошел где-то на севере, в стороне р. Таймуры. Повал деревьев и пожар возникли уже после первого взрыва, заставшего аборигенов в их чумах и повалившего их жилища. Среди аборигенов были пострадавшие в результате травм.

Приведенные И.М. Сусловым показания позволяют оценить общую продолжительность явления, составляющую, по-видимому, не менее 20-25 с.

Второе сообщение исходит от В.Г. Коненкина [1967], местного жителя и преподавателя физики в Ванаваре, который на протяжении ряда лет прово­дил опросы старожилов населенных пунктов верховьев Нижней Тунгуски и Тунгусо-Чунского района Эвенкии. В числе опрошенных оказался Иван Ива­нович Аксенов, пожилой эвенок, в прошлом, по слухам, шаман, на протяже­нии многих лет скрывавшийся от властей в тайге. Полная запись рассказа И.И. Аксенова также приведена в Каталоге показаний очевидцев [Васильев с соавт., 1981]. В момент катастрофы очевидец находился на р. Чамбе, охотясь недалеко от устья притока Чамбы р. Макикты, т.е. примерно в 32 км к югу от эпицентра катастрофы. Специфической особенностью рассказа И.И. Аксено­ва является утверждение очевидца о том, что уже после взрыва он видел летя­щий вниз по Чамбе, т.е. с С на Ю, продолговатый светлый предмет. Он летел быстрее, чем самолет, но полет громкими звуками не сопровождался.

Что означает этот рассказ, - сказать трудно. Не переоценивая значение отдельных показаний очевидцев вообще, отметим, тем не менее, что, по край­ней мере, два сообщения, исходящих от весьма немногочисленных находив­шихся невдалеке от места взрыва свидетелей события, имеют явно нетриви­альный характер.

 

7. Мозаичность геометрии зон мертвых стоячих и живых деревьев, переживших катастрофу

 

Основной причиной разрушения лесного массива в районе Тунгусской катастрофы было мощное энерговыделение, произошедшее на высоте 5-10 км. Речь идет, следовательно, о воздушном взрыве, в результате которого сформи­ровалась сферическая ударная волна, фронт которой в эпицентральной облас­ти был, в общем, параллелен земной поверхности, а по мере удаления от эпицентра пересекался с нею под некоторым углом. В результате в эпицентре действовала преимущественно вертикальная составляющая взрывной волны, а на расстоянии от него в возрастающей степени - горизонтальная.

В первом приближении натурная картина разрушений соответствует описанной выше. В окрестностях эпицентра катастрофы имеется обширная (с поперечником 8 км) область т.н. "телеграфника" мертвого леса, обожжен­ного, с сорванными ветвями, как бы обтесанного (фото 1, рис. 15), но стояще­го на корню (зона действия вертикальной составляющей взрывной волны). За пределами этого района начинается область радиального повала леса (фото 2, рис. 16), простирающаяся в различных направлениях на расстояния от 12 до 40 и более километров, - зона действия горизонтальной составляющей взрыв­ной волны).

Исходя из этой модели, в эпицентре взрыва должен, во-первых, отсут­ствовать радиальный вывал леса, во-вторых, картина разрушений должна быть в целом равномерной. Фактическая ситуация, однако, существенно отличается от предполагаемой.

Во-первых, даже в эпицентре взрыва лес не был уничтожен полностью. В радиусе 5-7 км от эпицентра сохранились многочисленные рощи пережив­ших катастрофу деревьев, преимущественно лиственниц (рис. 17). Топогра­фия этих рощ не подчиняется четкой закономерности, хотя часть из них распо­ложена в глубоких лощинах между возвышенностями и вдоль долин ручьев и рек [Зенкин с соавт., 1964]. Эти рощи неоднократно привлекали внимание, на­чиная со времен Л.А. Кулика, однако попытки объяснить их "происхождение" локальными особенностями рельефа однозначного результата не дали: самая вьгеокая отметка во всем районе катастрофы составляет 593 м над уровнем моря, что при взрыве на высоте не менее 5 км позволяет рассматривать мест­ность как плоскость. В то же время сам факт существования этих рощ и моза­ичность их расположения наводит на мысль о высокой степени неравномерно­сти действия динамических факторов, обусловивших разрушение лесного массива в эпицентре катастрофы.

В пользу этого свидетельствуют и некоторые другие обстоятельства.

Доля энергии световой вспышки в суммарной энергии Тунгусского взры­ва оценивается несколькими независимыми способами величиной более 10%. Для формирования характерных для района Тунгусской катастрофы термичес­ких повреждений необходим кратковременный нагрев коры до 300°С, а учи­тывая возможность мгновенного импульса, - до 1000°С, что приближается к соответствующим оценкам при ядерных взрывах [Журавлев, 1967].

Фото 1. Зона "телеграфника" (фото И.М. Суслова. 1927 г.)

Фото 2. Зона сплошного вывала (фото И.М. Суслова. 1927 г.) 

Рис. 15. Схема вывала на пробной площади (50 х50 м) недалеко от Чургимского каньона (зона "телеграфника") [Некрытов, Журавлев, 1963].

Рис. 16. Схема вывала на пробной плошали (50 х50 м) недалеко от тропы Кулика на правом берегу р. Хушмы (зона сплошного вывала) [Некрытов, Журавлев, 1963]. 

Рис. 17. Деревья, пережившие катастрофу вблизи эпицентра взрыва [Зенкин с соавт., 1963].

Г - группа, Л - лиственница, К - кедр

          Приближенные подсчеты величины энергии, необходимой для возник­новения физического ожога и местного умерщвления камбия на ветке толщи­ной около 1 см дают значение 5-15 кал/см2. Величина облучения не может зна­чительно (более чем в 2 раза) превосходить указанную, т.к. вызовет уже заметное обугливание коры ветки, чего в действительности не наблюдается.

        Тунгусский взрыв сопровождался мощным потоком электромагнитных излучений в видимом и инфракрасном диапазоне, исходившим из высоко рас­положенной области. Наряду с вывалом леса, поле лучистого ожога является и одним из главных "следов" Тунгусского взрыва. Как справедливо считают В.К. Журавлев и Ф.Ю. Зигель [1994, 1998], его фиксация может рассматри­ваться как результат работы гигантского томографического прибора, записы­вавшего излучение источника с помощью тысяч датчиков, роль которых игра­ли ориентированные под разными углами ветки деревьев. Полученная в итоге "природная томограмма" свидетельствовала, что источник лучистого потока в данном случае не может быть уподоблен по своей форме эллипсоиду, шару или цилиндру: более всего он походил на шляпку гриба, имеющего выпуклую поверхность сверху и вогну тую снизу. Именно такую форму приобретает ог­ненный шар мощного взрыва, когда его догоняет отраженная от Земли ударная волна. Реконсфукция формы источника взрыва согласуется таким образом с картиной мегатонною взрыва. При этом, однако, остается открытым вопрос: если ожог был вызван огненным шаром - пусть сплюснутым - то почему кон­тур области сильного светового ожога имеет столь сложное очертание? Отсю­да возникает вывод об анизотропии высвечивания области, бывшей источни­ком оптического излучения

         Теоретическая модель такого источника лишь очень приблизительно описывает контур области, подвергшейся действию теплового и светового из­лучения. Конфигурация контура зоны ожога, полученного по данным полевых измерений, оказывается "неестественно сложной" и требует усложнения мо­дели источника лучевых поражений.

Тепловой импульс в эпицентре Тунгусской катастрофы должен был со­ставлять от 5 до 15 кал/см2 [Курбатский, 1964, 1975] или даже до 52 кал/см2 |Коробейников с соавт, 1983]. Этого, безусловно, достаточно для опадения хвои кедра, который чрезвычайно чувствителен к температурному воздействию. Между тем группа кедров, переживших Тунгусскую катастрофу, находится на борту Южного болота на расстоянии всего лишь 2,5 км от проекции центра световой вспышки Тунгусского взрыва, а непосредственно в нем растут ели, также пережившие катастрофу. Б.И. Вронским [1968, 1977] в 1960 г. на откры­той поверхности Южного болота, практически в точке проекции световой вспышки Тунгусского взрыва, была найдена живая лиственница, возраст кото­рой существенно превышала 60 лет. Местоположение этого дерева исключало возможность его экранировки в момент взрыва.

Неординарной оказалась и векторная структура вывала леса в непос­редственной близости от эпицентра.

Во-первых, предположение об отсутствии здесь радиальности повален­ных деревьев не подтвердилось. Наземные наблюдения свидетельствуют о том, что четкая радиальность вывала леса прослеживается вплоть до геометричес­кого центра вывала, рассчитанного В.Г. Фастом.

Во-вторых, выполненная Л.А. Куликом дешифровка тонкой структуры вывала леса на основании крупномасштабной аэрофотосъемки 1938 г. не толь­ко подтвердила сложность векторной структуры в эпицентре, но и позволила высказать предположение о наличии здесь как минимум двух или трех субцен­тров [Кулик, 1939, 1940].

В-третьих, векторная структура повала на "лобовых" поверхностях воз­вышенностей, обращенных к эпицентру, и по отношению к нему обратных, также существенно отличается, что плохо гармонирует с представлением о положении источника генерации взрывной волны высоко над землей.

Таким образом, напрашивается вывод о том, что знерговыделение Тун­гусского взрыва происходило не только на большой высоте, но и низко, т.е. наряду с массивным энерговыделением на высоте 5-10 км имела место серия дополнительных низких - возможно, даже приземных - взрывов, внесших свой вклад в суммарную картину разрушений. В пользу этого говорят и другие дан­ные, касающиеся, в частности, геометрии зон мертвых стоячих деревьев ("стол­бов") в центральной части района катастрофы и оседания аэрозолей непосред­ственно после взрыва [Голенецкий с соавт., 1977; Longo et al., 1994].

Чрезвычайную пестроту, мозаичность эффектов выявляет также анализ лучистых повреждений деревьев, переживших Тунгусскую катастрофу [Иль­ин с соавт., 1967]. Рядом с деревьями, на ветвях которых имеются четкие сле­ды воздействий, нередко встречаются неповрежденные деревья, причем ука­зать конкретную причину этой неравномерности удается далеко не всегда.

Таким образом, особенности разрушений в эпицентре Тунгусской ката­строфы также свидетельствуют о неоднородности физических параметров поля Тунгусского взрыва и о сложности физических процессов, лежащих в его ос­нове.

 

8. Изменения магнитных свойств почв района катастрофы

 

          Для исследования электромагнитных явлений, сопровождавших Тунгус­скую катастрофу, использовался также метод палеомагнитной съемки почв, применяемый в практической геологии. Показано, что территориальные коле­бания магнитной восприимчивости почв района Тунгусской катастрофы име­ют весьма своеобразную структуру, явно тяготеющую к эпицентру Тунгусско­го взрыва и траектории. Носитель этого эффекта не идентифицирован, хотя можно предполагать, что он обладает весьма сильными магнитными свойства­ми [Бояркина, Сидорас, 1974; Сидорас, Бояркина, 1976]. Сообщается также о нарушениях в районе катастрофы векторных палеомагнитных характеристик: в зоне радиусом около 15 км, окружающей эпицентр, имеет место разброс век­торов намагниченности, существенно превышающий колебания фона. Связь этих явлений с Тунгусской катастрофой вполне возможна, поскольку взрыв ТКТ сопровождался мощным возмущением геомагнитного поля, а точнее, ве­роятно, интенсивными электрическими разрядами [Соляник, 1980; Ромейко, 1999; Невский, 1978].

Противоречия и неясности, содержащиеся в массиве данных о Тунгус­ском феномене, можно было бы обходить или о них можно было бы умалчи­вать - что нередко и делали, однако мы считаем более правильным зафиксировать их в поле зрения сегодняшних и будущих разработчиков проблемы. По нашему глубокому убеждению, без их учета работа по проблеме может пре­вратиться в "хождение по кругу", если не "хождение по мукам".

 

9. Попытка интерпретации геофизических эффектов Тунгусского "метеорита"

 

Геофизические эффекты Тунгусской катастрофы оказались весьма труд­ны для интерпретации.

        Это относится, прежде всего, к "светлым ночам" лета 1908 г., специфи­ческими особенностями которых, помимо масштаба, являются: 1) наличие пред­вестников; 2) одновременное вовлечение в процесс всей толщи атмосферы, от самых верхних до самых нижних ее слоев; 3) четкая пространственная лока­лизация (Западная Европа, Европейская Россия, Западная Сибирь, Средняя Азия); 4) экспоненциальный спад [Васильев с соавт., 1965].

Объяснение "светлых ночей" рассеиванием в верхних слоях Земли час­тиц кометного хвоста [Фесенков, 1964; Whipple, 1934] натолкнулось на прин­ципиальные трудности.

Действительно, если бы это было так, то по В.Г. Фесенкову [1964], час­тицы кометного хвоста должны были затормозиться на высоте 200 км и более, в то время как значительная часть комплекса световых аномалий формирова­лось на высотах 80 км (зона образования мезосферных облаков), 50-60 км (диф­ракционные явления, ведущие к зоревым аномалиям) и ниже (атмосферные гало).

Попытка объяснить "светлые ночи" лета 1908 г. переносом вещества с места взрыва стратосферными ветрами встречается, по меньшей мере, с двумя трудностями.

Во-первых, как уже было сказано, в ряде пунктов Евразии аномальные световые эффекты наблюдались уже в ночь с 29 на 30 июня, т.е. практически синхронно с Тунгусским взрывом, если не ранее, что исключает возможность сведения оптических эффектов 30.06.1908 г. к механическому переносу кос­мических аэрозолей с места Тунгусского события [Васильев с соавт, 1965].

Во-вторых, с этих позиций трудно объяснить экспоненциальный спад интенсивности атмосферных оптических аномалий после 1 июля, который хорошо согласуется с предположением о решающем вкладе фотохимических реакций. В случае же справедливости версии о решающем вкладе процессов преломления и рассеяния на аэрозольных частицах логичнее ожидать посте­пенного снижения интенсивности эффектов, как это имело место в периоды вулканогенных оптических аномалий, - например, после взрыва Кракатау, ког­да этот процесс растянулся как минимум на 2 года.

         Очевидные трудности, с которыми сталкивается кометная гипотеза при попытке объяснения "светлых ночей", послужили причиной того, что отдель­ные исследователи [Schroder, 1969, 1972; Ольховатов. 1997] вообще отрицают космичность этого феномена, для чего основания явно отсутствуют. Гораздо более близкой к действительности представляется позиция В Л. Ромейко [1991], придающего важную роль в механизме развития "светлых ночей" исходной нестабильности атмосферы, связанной с запылением ее вулканическими аэро­золями и с близостью даты Тунгусского взрыва к ежегодному сезонному мак­симуму серебристых (мезосферных) облаков. Однако механизм, предлагаемый автором (влияние ударной волны ТМ на состояние мезосферы) не объясняет строго очерченной географии феномена. В.А. Бронштэном [1991] дан принци­пиально новый подход к трактовке этого вопроса, удачно разъясняющий меха­низм запыления атмосферы кометным аэрозолем, однако и он включает труд­ности при интерпретации экспоненциального спада интенсивности эффектов (более подробно мы рассмотрим трактовку В.А. Бронштэна ниже). Совершен­но неясным остается механизм поляриметрического эффекта и отклонения нор­мального хода нейтральных точек Араго и Бабине [Плеханов с соавт, 1963б].

Одним из наиболее ярких геофизических эффектов, связанных с Тун­гусской катастрофой, является магнитная буря, отмеченная в Иркутске вскоре после взрыва [Плеханов с соавт., 1960; Иванов, 1961; Обашев, 1961; Журавлев, 1963]. Она напоминала аналогичные эффекты после надземных ядерных взры­вов, однако обладала эффектом запаздывания, г.е. началась спустя некоторое время после взрыва. Данное обстоятельство послужило основным аргументом в пользу объяснения геомагнитного эффекта Тунгусского "метеорита" прихо­дом ударной волны в ионосферу: запаздывание соответствовало периоду вре­мени, необходимому для прохождения волной расстояния от точки взрыва до нижней границы ионосферы.

В дальнейшем, однако, после уточнения И.П. Пасечником [1976] на ос­новании прямых экспериментальных данных о скорости прохождения сейс­мической волны по трассе Ванавара - Иркутск, выяснилось, что "эффект запаз­дывания" с момента Тунгусского взрыва составляет в действительности не менее 5,9 мин, что осложняет дело: скорость движения ударной волны в ат­мосфере представляется слишком низкой. Тем самым оказывается под сомне­нием механизм, объясняющий данный эффект приходом ударной волны в ионос­феру [Журавлев с соавт., 1967; Журавлев. Зигель, 1994].

Исходя из весьма близкого сходства геомагнитного возмущения, свя­занного со взрывом ТКТ, и искусственных магнитных бурь, наблюдаемых при некоторых надземных ядерных взрывах, В.К. Журавлев и А.Н. Дмитриев [1984а], а также А.В. Золотое [1969] обосновали альтернативное объяснение этого явления, полагая, что Тунгусский взрыв был ядерным, а начало магнит­ного возмущения связано с попаданием в ионосферу продуктов огненного шара, богатого радионуклидами. В этом объяснении нет изъянов, за исключением одного - в рамках существующей парадигмы радиоактивность как атрибут Тунгусского взрыва подавляющим большинством авторов решительно отвер­гается.

Таким образом, и интерпретация геофизических эффектов Тунгусского метеорита до настоящего времени содержит ряд пробелов, в числе которых наиболее принципиальным является отсутствие удовлетворительного объяс­нения геомагнитного эффекта. Последнее же во многом зависит от прояснения вопроса о наличии у Тунгусского взрыва радиоактивного "следа".

 

10. О радиоактивности или "bete noire" Тунгусской проблемы[1]

 

При оценке работ по радиоактивности, имеющих для понимания при­роды Тунгусского феномена принципиальное значение, необходимо учитывать несколько обстоятельств как объективного, так и субъективного порядка.

Во-первых, как уже говорилось выше, ни одно из направлений работ по Тунгусскому феномену не вызывало столь эмоциональных дискуссий, как воп­рос о радиоактивности. И это, разумеется, не случайно: на уровне представле­ния 60-х годов, положительное его решение почти однозначно указывало бы па искусственную, техногенную природу ТКТ. Методологически такое пред­положение не укладывается в современную научную парадигму, даже сегодня - не говоря уже о ситуации 50-х - 60-х годов, что, между прочим, само по себе является фактом в какой-то мере удивительным: с одной стороны, идея Джор­дано Бруно о "множественности обитаемых миров" стала достоянием школь­ных учебников, а с другой - представители ученого мира по-прежнему страда­ют аллергией к любым попыткам обнаружения космофизических связей неземного техногенного "следа".

Очевидным образом, гипноз гео- и антропоцентризма, в котором чело­вечество пребывало на протяжении всей своей истории, дает себя знать и на пороге третьего тысячелетия.

Во-вторых, проверке предположений о наличии в районе катастрофы следов радиоактивности 1908 г. предшествовала чрезвычайно бурная, далеко выходившая за рамки обычных представлений о научной этике, дискуссия меж­ду писателем-фантастом А.П. Казанцевым, впервые сформулировавшим идею

0 ядерном взрыве ТМ [Казанцев, 1946], и его оппонентами, в число которых входили ведущие представители тогдашней астрономической науки Советско­го Союза - прежде всего, академик В.Г. Фесенков.

В полемике, развернувшейся прежде всего на страницах центральных

газет и научно-популярных журналов, обе стороны не скупились на образные

выражения, вследствие чего был сформулирован психологический фон, явно не благоприятствовавший объективному решению вопроса (в дальнейшем это очень помешало делу).

В-третьих. Тунгусский взрыв, как выяснилось позднее, произошел не на Земле, а в воздухе, на высоте не менее 5 км [Маслов, 1963; Золотев, 1969; Зенкин с соавт., 1964; Пасечник, 1976; Коробейников с соавт., 1984; Бронштэн, Бояркина, 1975]. В таких условиях наведенная радиоактивность за счет экра­нировки поверхности Земли плотными слоями тропосферы должна быть не­значительной, а осадочная должна рассеяться на огромной территории. Кроме того, работы по изучению радиоактивности в районе катастрофы были начаты лишь в 1959 г. - 51 год спустя после события. Как показывает опыт взрывов на полигонах, выявить следы искусственной радиоактивности спустя десятиле­тия после события, с учетом периода полураспада короткоживущих изотопов, оказывается делом чрезвычайно сложным.

И, наконец, последнее. Тунгусская катастрофа произошла в мерзлот­ном районе. Наличие мерзлоты, безусловно, накладывает свой отпечаток на миграцию радионуклидов в природных средах, и опыт, полученный в умерен­ных широтах, может быть использован здесь лишь с большими оговорками.

И еще одно очень важное обстоятельство. Не следует забывать, что ис­следования эти проводились на фоне постоянного воздействия глобальных радиоактивных осадков, связанных прежде всего с многочисленными амери­канскими и советскими ядерными испытаниями. Взрывы осуществлялись во всех природных средах - в том числе в атмосфере - и вследствие этого масш­таб глобальных загрязнений был весьма значителен.

С учетом сказанного очевидно, что работы по радиоактивности должны были быть ориентированы изначально не на мощные, характерные для поли­гонных испытаний эффекты, а на выявление сигналов, соизмеряемых по вели­чине с шумами.

Иными словами, исследователи, занимавшиеся этими вопросами, дол­жны были обладать не черно-белым, а цветным восприятием фактов, не про­ходя мимо намеков, полунамеков и нюансов.

К сожалению, этого не произошло, а ситуацию на протяжении ряда лет определяли девизы типа "Опровергнуть Казанцева", "Опровергнуть Золотова", "Опровергнуть Зигеля". В результате нередко создавалось впечатление, что авторы некоторых работ больше боялись положительных находок, чем ис­кали их. И даже в случае, если действительно какие-то намеки и полунамеки возникали - тщательное изучение подменялось вербальным объяснением их теми или иными не всегда убедительными, но вполне респектабельными с по­зиций официоза версиями. В том, что это так, убеждает вся уже 40-летняя ис­тория изучения данного вопроса.

        Учитывая принципиальную важность всего относящегося сюда мате­риала (как правило, о радиоактивности применительно к Тунгусскому фено­мену принято было говорить вскользь и как бы с извинениями), считаем необ­ходимым остановиться на освещении этих вопросов подробнее.

1. Радиометрия - в том числе площадная - почв района катастрофы про­водилась неоднократно в 1959, 1960, 1969 гг. и в 90-е годы. Итоги этих работ сводятся к следующему.

В пределах Великой котловины имеет место статистически значимое превышение уровня Р-радиоактивности по сравнению с окружающими терри­ториями. Эффект невелик, но достоверен и устойчив во времени: за прошед­шие 40 лет выявленная в 1959-1960 гг. картина принципиально не изменилась. Высказано мнение [Деманов, Ромейко, 2000], что эффект связан с выходами местных вулканических пород: действительно, одна из наиболее ярких точек находится в районе скал Чургимского каньона.

Необходимо отметить, что Л.В. Кириченко и М.П. Гречушкина [1963], восстановившие карту радиоактивности эпицентральной части района паде­ния, указанный эффект не обсуждают

В 1964 г. Л.В. Кириченко были заложены шурфы почв в экранирован­ных от современных (после 1945 г.) осадков, для чего вскрывались полы в охот­ничьих избах. Исследования проводились в пределах предполагаемого шлей­фа рассеяния вещества ТМ на СЗ от эпицентра до р. Нижняя Тунгуска. Ни в современных, ни в глубоких слоях почв каких-либо следов радиоактивности выпадений до 1945 г. обнаружено не было. Фактор снятия поверхностного слоя почвы при расчистке площадки для строительства избы авторы не учитывали. Вопрос о возможной специфике фильтрации радиоактивных осадков в усло­виях вечномерзлотной зоны в работе не обсуждается.

Послойная радиометрия торфов проводилась Л.В. Кириченко и М.П. Гречушкиной во время КСЭ-2 (1960) в эпицентре и в Ванаваре (конт­роль). Исследование колонки, отобранной в эпицентре, выявило существен­ное обогащение радионуклидами слоя торфа после 1945 года, явно связанное с выпадением современных осадков, с последующим резким спадом в более глубоких слоях [Кириченко, Гречушкина, 1963]. Позднее выяснилось, что слой 1908 г. находится гораздо глубже, чем предполагаюсь первоначально, и вслед­ствие этого исследован не был. На торфянике близ Ванавары в глубине залежи был обнаружен вторичный максимум р-активности. Датировка его не проведе­на и природа не исследована.

Измерение р-излучения золы различных видов растений - как высших, так и низших - в эпицентре, в Ванаваре (и параллельно, для сравнения - в Подмосковье) выявили вполне закономерную картину, иллюстрируемую на рис. 18. Практически во всех случаях радиоактивность ее в эпицентре намно­го выше, чем в Ванаваре, а в Ванаваре выше, чем в Подмосковье [Кириченко, Гречушкина, 1963]. 

Рис. 18. Содержание радиоактивных продуктов в золе растений [Кириченко, Гречушкина, 1963]

 

          По А.В. Золотову [1969], большинство образцов деревьев, переживших катастрофу, отмечено повышением радиоактивности годичных колец непос­редственно после 1908 г. Второй подъем радиоактивности обнаруживается после 1945 г., что явно связано с современными испытаниями. Излучателем в слоях деревьев из района катастрофы после 1908 г. является l37Cs.

         Ни в одном из исследованных А.В. Золотовым образцов в слоях дерева до 1908 г. 137Cs обнаружен не был.

         Аналогичные данные сообщены В.Н. Мехедовым [1967]. По его мне­нию, одним из вероятных излучателей является 36Сl. Смерть В.Н. Мехедова прервала эту интересную работу, проводившуюся под непосредственным ру­ководством Б.В. Курчатова, живо интересовавшегося Тунгусской проблемой.

        В ходе этих работ выявились некоторые неожиданные обстоятельства, существенные для интерпретации полученных данных. Было установлено, в частности, что путь миграции радионуклидов в биоте очень сложен и трудно прогнозируем. Так, судя по данным С..П. Голенецкого с соавт. [1983], в мигра­ции современных радионуклидов на Тунгуске не последнюю роль могут иг­рать изменения анатомических и механических свойств древесины у деревьев, переживших 1908 г., срыв крон, деятельность древоточцев и насекомоядных птиц. Указанные материалы представляют несомненный радиоэкологический интерес.

         В целом повышение после 1908 г. радиоактивности колец деревьев, пе­реживших Тунгусскую катастрофу, является, по-видимому, установленным фактом. Однако вопрос о прямой сопричастности его Тунгусскому взрыву от­крыт. Не исключено, что речь идет об эффектах, связанных с миграцией ра­дионуклидов, неоднократно выпадавших здесь с современными осадками: в последние годы здесь обнаружен даже Чернобыльский след [Соботович с соавт, см. наст. сб. С. 267-270].

                Особой строкой следует выделить данные о содержании в годичных кольцах деревьев 14С. Первый шаг в этом направлении был сделан Cowen et al. [1965], предпринявшими экспериментальную проверку гипотезы La Paz [1948] об аннигиляционной природе Тунгусского взрыва. Сообщения этих авторов о повышенном содержании 14С в годичном кольце древесины 1908 г. в Калифор­нии было в целом подтверждено в ряде других работ, объектом которых слу­жили деревья, взятые как в районе катастрофы, так и за ее пределами [Виноградов с соавт, 1966; Девирц, 1970; Несветайло, Ковалюх, 1983; Фирсов с соавт., 1984; Lerman et al., 1967]. В настоящее время принято считать, что этот макси­мум действительно существует. Эффект глобален, прослеживается как в Вос­точном, так и в Западном полушарии, как в районе Тунгусской катастрофы, так и за ее пределами. По поводу причин его возникновения мнения расходят­ся: некоторые авторы считают, что он является следствием пришедшейся на эпоху Тунгусского метеорита суперпозиции двух максимумов солнечной ак­тивности - 11-летнего и 100-летнего [Несветайло, Ковалюх, 1983]. Такая ин­терпретация не дает ответа на вопрос о причинах неравномерности эффекта в эпицентре Тунгусской катастрофы (он "пятнист" и имеет место не у всех дере­вьев). Прямым подтверждением "солнечной" природы эффекта могло бы быть обнаружение подобного рода супермаксимумов в других точках наложения, однако такая работа пока не проведена.

Исследования изотопного состава инертных газов, консервированных в горных породах района эпицентра, не выявило отклонений, которые могли бы быть интерпретированы как результат воздействия на природные среды в эпи­центре взрыва нейтронного потока [Колесников с соавт, 1973].

          Таким образом, измерение радиоактивности в районе Тунгусской ката­строфы дали неопределенный результат. Законченными эти работы считать нельзя: В.Н. Мехедов, данные которого никем не опровергнуты, предполагал, что излучателем в районе Тунгусского взрыва является 36Сl, прецизионное измерение активности которого возможно лишь при использовании специаль­ной измерительной аппаратуры. По-видимому, это предстоит сделать в даль­нейшем.

            Наряду с попытками прямого подтверждения выпадения радионукли­дов в районе Тунгусской катастрофы использовали и косвенные методы. Речь идет, прежде всего, об изучении изменений термолюминесцентных свойств минералов в районе катастрофы. Известно, что сдвиги в термолюминесцен­ции могут быть использованы как высоко достоверный, хотя и косвенный, при­знак воздействия на минералы ионизирующей радиации. Данный подход был успешно применен, в частности, в целях ретроспективного определения уров­ня радиоактивности в эпицентре ядерного взрыва в Хиросиме. Аналогичные работы были проведены и в районе эпицентра Тунгусской катастрофы [Васи­ленко с соавт, 1967; Бидюков, 1988; Бидюков с соавт., 1990]. Результат их сви­детельствует о том, что в этом районе фоновые характеристики термолюми­несценции минералов подверглись искажающему влиянию двух альтер­нативных факторов. Один из них, уменьшающий термолюминесцентные свой­ства, проявил себя в непосредственной близости от эпицентра. Сходство гра­ниц этой зоны с топографией следов лучистой вспышки Тунгусского взрыва дает основание считать, что причиной эффекта в данном случае была лучистая вспышка, поскольку отжиг минералов ведет к уменьшению и даже к утрате ими термолюминесцентных свойств.

             Наряду с фактором, уменьшающим термолюминесценцию, действовал и другой, альтернативный. Фактор этот усиливал термолюминесценцию мине­ралов, причем максимум его действия имел место в зоне, близкой к проекции траектории ТКТ. Хотя природа фактора не установлена, роль ионизирующей радиации нельзя считать исключенной.

            Итак, вопрос о ядерном "следе" Тунгусской катастрофы открыт, а не закрыт. Об этом же свидетельствуют и материалы об экологических послед­ствиях Тунгусского взрыва.

 

11. Экологические последствия Тунгусской катастрофы

 

          Наиболее очевидными с позиций изучения экологических последствий взрыва ТКТ являются вызванный им вывал леса, ожог растительности и лес­ной пожар. Напомним, что в результате воздействия воздушной волны Тунгус­ского метеорита частично либо полностью было разрушено 2150^25 км3 леса.

          В 1958 г. экспедицией КМЕТ АН СССР было проведено рекогносциро­вочное изучение роста древесной растительности в районе катастрофы [Фло­ренский с соавт, 1960]. Подсчет годичных колец крупномерных (высотою до 22 м) деревьев показал, что возраст их составляет всего 40-45 лет при толщине годичных колей до 9 мм, что значительно больше средней величины прироста по диаметру у деревьев в докатастрофные годы. Помимо молодняков, значи­тельно увеличение прироста по диаметру вскоре после 1908 г. было отмечено и у переживших катастрофу старых деревьев.

Базовыми материалами дальнейшей работы послужили данные, полу­ченные экспедицией КСЭ-2 (1960) и КМЕТ АН СССР (1961): более чем 100 пробных площадей по магистральным направлениям на расстояния до 20 км от центра и по сетке во всех секторах территории (см. рис. 4).

1.Пути возобновления лесной растительности в районе Тунгусской ка­тастрофы по ряду признаков отличаются от восстановления на гарях или при естественной смене поколений в различных возрастных лесах [Некрасов, Еме­льянов, 1967]; после 1908 г. имеет место образование одновозрастных хвой­ных насаждений на огромной территории с почти равномерным размещением деревьев.

2.Формирование основного элемента современного древостоя продол­жалось в течение 15-20 лет [Бережной, Драпкина, 1964].

3.На обследованной территории на протяжении как минимум 50 лет наблюдается усиленный прирост деревьев.

Это относится и к древостоям, возраст которых в 60-е годы составлял 40-50 лет, и - меньшей степени - к деревьям, пережившим катастрофу. Пока­затели роста модельных деревьев далеко выходят за границы представлений о возможной производительности этого лесорастительного района: деревья из наивысших, а нередко и средних ступеней толщины в возрасте 40-50 лет достигают высота 17-20 м и могут быть отнесены ко 2-му и даже 1-му классу бонитета. Обычно тайга в аналогичных условиях имеет бонитет 5 и редко до­стигает 4 бонитета. Смена бонитетов в наиболее яркой форме прослеживается на ограниченной площади в центральной части послекатастрофных насажде­ний и инвариантна по отношению к видовому составу лесообразующих пород (сосна, ель, лиственница, береза), типов леса, полноты деревьев, экологии и крутизны склонов.

4.  Продуктивность молодняков концентрична по отношению к центру. Он тяготеет к Метеоритной котловине и ориентировочно вписывается в преде­лы биогеохимической аномалии, выявленной Л.К. Кухарской [Васильев с со­авт, 1980]. Располагающиеся за пределами этой зоны молодняки существенно уступают молоднякам центра, значительно превосходя параметры модельных деревьев сосны на контрольных площадях.

5.  Указанный эффект тяготеет к проекции траектории, особенно у наи­более молодых деревьев.

6.  Границы зоны, в которой прослеживается ускоренный прирост мо­лодняков, принципиально отличаются от границ вывала леса и пожара 1908 г.

7.  Участки повышенного прироста переживших катастрофу деревьев имеют пятнистый характер и расположены как в пределах области вывала леса, так и частично за его границами. Повышенный прирост достигает, по-видимо­му максимума в весьма удаленном к ЗСЗ от эпицентра районе (верховья ручья Чеко). Эффект при этом наиболее отчетлив не в местах наибольших разруше­ний, а в противоположных секторах, сопричастных траектории полета ТКТ (рис. 19) [Емельянов с соавт. 1976].

Хотя факт ускоренного прироста послекатастрофных молодняков и де­ревьев, переживших катастрофу, вполне однозначен, этого нельзя сказать о его интерпретации. В.Г. Бережной и Г.И. Драпкина [1964], Н.В. Ловелиус [1979], В.Д. Несветайло [1990] видят причину данного явления в общеэкологических факторах - в осветлении за счет вывала леса, удобрении почвы золой в резуль­тате лесного пожара, изменении температурного режима почв и т.д. Сомни­тельно, однако, что такое объяснение может быть признано исчерпывающим применительно к участкам ускоренного прироста, границы которых выходят за пределы вывала леса и лесного пожара 1908 г.

В.И. Некрасов и Ю.М. Емельянов [ 1964, 1967], В.И. Колесников [1963], а также Н.В. Васильев и А.Г. Батишева [1976] придерживаются альтернатив­ной точки зрения. В механизме данного эффекта они видят, наряду с неспеци­фической, специфическую для данной ситуации компоненту - возможна "под­кормка" местной флоры за счет выпадения космического вещества. Главный аргумент в пользу второй точки зрения - явное несовпадение границ ускорен­ного прироста (особенно послекатастрофного леса), вывала и пожара 1908 г. Этому не противоречили и результаты модельных опытов Л.К. Кухарской с соавт. [Васильев с соавт, 1980] с проращиванием семян, обработанных вытяж­ками образцов почв, взятых в различных точках района, позволяющие предпо­лагать, что рассматриваемый эффект связан каким-то образом с наличием в почвах редкоземельных элементов и иттрия. Окончательное решение данного вопроса является, следовательно, производным от понимания причин возник­новения в окрестностях эпицентра Тунгусского взрыва локальной биогеохи­мической микропровинции.

Не противоречат этому, в принципе, и результаты модельных опытов С.П. Голенецкого [1978, 1978а, 1981], в основу которых были положены дан­ные о предполагаемом элементном составе Тунгусского космического тела.

В целом вопрос не решен. По-видимому, в данном случае этот эффект имеет многокомпонентный характер.

Наиболее дискуссионным - и принципиально важным - аспектом эко­логических последствий Тунгусской катастрофы остаются возможные ее ге­нетические эффекты. Учитывая связь мутагенеза с радиоактивностью, причи­на накала страстей вокруг этого вопроса очевидна. Усиление мутационного процесса в зоне Тунгусского взрыва явно укрепляет позиции альтернативных представлений о природе ТКТ, психологическая аллергия к которым в науч­ном мире до настоящего времени не преодолена.  

Рис. 19. Экологические последствия Тунгусской катастрофы (Некрасов, Емельянов,. 1967):

       Экспедициями КСЭ в 1963, 1964, 1978 гг. по инициативе Г.Ф. Плеханова в регионе падения Тунгусского метеорита был проведен поиск некоторых мор­фологических признаков, считавшихся в то время маркерами мутационных изменений у сосны (трехигольчатость пучков хвои) [Плеханов с соавт., 1968].

Результаты ее не оставляют сомнений в том, что в районе эпицентра Тунгусской катастрофы существует четко контурированная, весьма локальная область, в пределах которой процент треххвойности значительно увеличен. Максимум эффекта наблюдается в "особой точке" района - горы Чирвинский ("Острая") и на водопаде Чургим (рис. 20).

Позднее, однако, выяснилось, что повышенный процент треххвойности у сосны далеко не всегда является признаком ускоренного мутационного про­цесса: подобные же признаки вообще нередко проявляются у быстро расту­щих экземпляров сосны. В связи с этим в более поздних своих публикациях Г.Ф. Плеханов [1971] от принятой первоначально трактовки данного феноме­на отошел  

Рис. 20. Схема распространения греххвойной аномалии сосны обыкно­венной в районе Тунгусского взрыва:

1 - более 1100 треххвойных пучков на пробной площади; 2 - 901-1100; 3 - 701-900; 4 - 201-700; 5 - 51-200; 6 - 0-50; 7 - пробная площадь у горы Кларк (более 1500 пучков)

       В настоящее время сложились условия, позволяющие сопоставлять био­логические процессы в районе падения Тунгусского метеорита с явлениями, отмечаемыми на радиоэкологически неблагополучных территориях (зона Чер­нобыля, Южный Урал, Алтай). На всех перечисленных территориях проведе­ны наблюдения влияния ионизирующей радиации на древесную растительность, в частности на сосну. При этом выяснились некоторые не лишенные интереса моменты и аналогии. Так, по данным Ф.А. Тихомирова [Tikhomirov etal., 1993], в подобных условиях у сосны обнаруживается повышенная треххвойность и голубоватый оттенок хвои. О треххвойности в районе Тунгусской катастрофы мы уже подробно говорили. Что же касается голубоватого оттенка, то киноопе­раторы во время полевых работ на Тунгуске неоднократно обращали внима­ние на то, что сосны, характеризующиеся повышенной треххвойностью, вы­деляются среди сосен именно такой цветовой гаммой.

     Помимо них, в районе взрыва наблюдаются еще два экологических следа, причастность которых к падению метеорита хотя и не доказана, но не ис­ключена. Один из них был открыт в ходе изучения механизма ускоренного во­зобновления леса в эпицентре Тунгусского взрыва. В конце 50-х годов в числе возможных его причин было названо удобрение почвы выпавшим веществом ТКТ, в том числе микроэлементами. В 1961 г. во время экспедиции, возглав­лявшейся К.П. Флоренским, участником ее, биохимиком А.Б. Ошаровым (Томск, КСЭ), была предложена программа поисков и выделения предполага­емого стимулятора, находящегося в почве. Дальше рекогносцировочных опы­тов, однако, тогда дело не пошло, и в полном объеме работа была проведена лишь в середине 70-х годов. Выяснилось, что в почвах эпицентра катастрофы, действительно, содержится стимулятор прорастания семян, причем намечает­ся его связь с повышенным содержанием редкоземельных элементов [Василь­ев с соавт., 1980]. Что касается происхождения самой редкоземельной анома­лии, то этот вопрос уже обсуждался нами ранее. Напомним, что границы ее тесно связаны с Куликовским палеовулканом, и в силу этого опять возникает вопрос о дифференцировке между влиянием Тунгусской катастрофы и послед­ствиями деятельности палеовулкана.

Другой след, описанный сотрудником Института леса и древесины им. Сукачева СО РАН (Красноярск) В. Дмитриенко [Васильев с соавт, 1980], со­стоит в наличии у муравьев, обитающих в районе г. Чирвинский, пиковой ано­малии по ряду морфометрических признаков, выделяющей их среди муравьев того же вида, живущих в других точках эпицентрального района. Предположе­ние о возможной мутационной природе этого эффекта вероятно, но не доказа­но.

          К числу возможных экологических следов Тунгусской катастрофы от­носится, по-видимому, и еще один, выявленный в 80-е годы и не получивший пока объяснения. Речь идет о том, что при проведении аэрокосмической съем­ки в окрестностях эпицентра четко просматривается цветовая аномалия, полу­чаемая при совмещении изображений, полученных в синем, зеленом и крас­ном каналах [Пасечник, Зоткин, 1988]. Область аномалии вытянута грубо в широтном направлении и имеет размеры 12 x 9 км. Природа ее не объяснена. Во всяком случае, она не связана с температурными характеристиками повер­хности, т.к. спектрофотометр регистрировал лишь ближнюю инфракрасную область (до 1,1 мкм), а не тепловое излучение.

Наибольшее сходство с контуром аномалии имеет область треххвойно­сти. Очень интересно, что в северо-восточном секторе аномалии имеется вы­емка, напоминающая такую же структуру зон повышенной треххвойности, лучистого ожога и ускоренного линейного прироста молодняков сосны (рис. 21). [Leе, 1999; Zhuravlev, Bidyukov, 2000]. Напротив, показатели термолюминес­ценции почв в области выемки существенно повышены. Добавим, что грани­цы пятна имеют много общего с контуром Метеоритной котловины - т.е. фак­тически опять же с границами кратера Куликовского палеовулкана. Какова связь этого многокомпонентного ребуса с обстоятельствами Тунгусской катастрофы - неясно. Пока же очевидно одно: "гримасы" палеовулкана еще долго будут осложнять жизнь исследователям Тунгусского метеорита.

Рис. 21. Схема расположения зоны ожога ветвей деревьев и светлого пятна в районе эпицентра взрыва ТМ. [Пасечник. Зоткин, 1988]. 1 - траектория ТМ: 2 - эпицентр взрыва; 3 - контур светлого пятна; 4 - зона лучистого ожога

         Второй этап работы по изучению послекатастрофного леса, был осно­ван на специальной статистической обработке цифрового материала, заклю­ченного в Каталоге по морфометрии сосны, составленном в 1968 г., но не опуб­ликованном. В качестве исходного материала был использован другой признак - линейные приросты деревьев. Обработка проводилась в лаборатории популяционной генетики В.А. Драгавцева (Институт цитологии и генетики СО АН СССР, Новосибирск) на основе использования специального алгоритма, обес­печивающего, по В.А. Драгавцеву, возможность разделения генотипической и фенотипической компоненты дисперсии для статистики элементарных призна­ков в растительных популяциях [Драгавцев, Нечипоренко, 1972]. Результаты этих расчетов показали, что в районе эпицентра Тунгусской катастрофы генотипическая дисперсия существенно увеличена. Максимум эффекта имеет мес­то в районе г. Чирвинский ("Острая") - т.е. там же, где находится максимум линейных приростов молодняков у сосны. Высокими значениями характери­зуется также водопад Чургим, близкий к расчетному центру световой вспыш­ки взрыва. Эффект значителен по величине, локален и тяготеет к траектории. Геометрия его резко отличается от геометрии области вывала и пожара. Отме­тим, что увеличение генотипической дисперсии имеет место и на старых га­рях, но выражено оно гораздо слабее [Драгавцев с соавт, 1975; Плеханова с соавт, 1984].

          Приведенные результаты вызвали большой интерес. Действительно, доказательство мутагенного действия факторов Тунгусского взрыва могло бы стать поворотным пунктом в судьбе проблемы в целом. Однако именно прин­ципиальная его важность диктует и необходимость крайней осторожности, поскольку предложенный В.А. Драгавцевым метод пока не является общеприз­нанным. Поэтому однозначное суждение по существу данного вопроса долж­но быть отложено до получения дополнительных данных - положительных или отрицательных - но непременно полученных или классическими цитогенетическими методами, или на основе современных биохимических подходов.

        Работы такого рода были начаты в 1990 г. КСЭ-32 совместно с Институ­том общей генетики РАН [Федоренко, Митин, 1994]. Изоферментный анализ семян сосны, произрастающей на расстоянии 5-7 км от эпицентра взрыва, ори­ентированный на глутаматоксалаттрансаминазу (GOT), алкогольдегидрогенезу (АДН), эстаразу (EST) и лейцинаминопетидазу (LAP), выявил статистичес­ки достоверные отклонения от ожидаемых соотношений по локусу Got-З, что может быть интерпретировано как свидетельство действия в изучаемой попу­ляции сосны отбора против F-аллеля локуса Got-З. Налицо, следовательно, нарушения сегрегационного процесса, сходные с теми, какие наблюдаются в зоне аварии ЧАЭС [Хромова, Романовский, Духарев, 1990]. В то же время при­знаки усиления мутационного процесса с помощью изоферментного анализа обнаружены не были. Вопрос о согласовании этих данных с результатами ра­бот В.А. Драгавцева нуждается в дальнейшем изучении.

          В районе катастрофы предпринимались также попытки популяционно- генетического мониторинга с использованием в качестве эталонного индика­торного объекта мышиного горошка (Vicia cracca L). Выяснилось, что феноге­нетические показатели такие, как число вегетативных клонов, стерильность кистей, бутонов и верхушек, число компактных соцветий в эпицентре Тунгус­ской катастрофы намного выше, чем в Ванаваре и тем более в районе г. Томска [Частоколенко, см. наст. сб. С. 132-140]. При этом опять-таки пеленгуются две уже неоднократно упоминавшиеся "особые точки" района - г. Чирвинский ("Ос­трая") и Чургимский каньон. Рассматриваемые эффекты стабильны, т.к. в от­ношении Vicia сгасса они отмечались еще примерно 20 лет назад. К трактовке этих явлений следует отнестись с большой осторожностью, поскольку данные по контрольным районам, сопоставимым по природным условиям, исчерпы­ваются районом пос. Ванавара, что, безусловно, совершенно недостаточно.

           На территории Государственного природного заповедника "Тунгусский" предполагается проведение постоянного экологического мониторинга с целью вычленения специфических и неспецифических экологических факторов, вы­зывающих биологические эффекты в районе Тунгусской катастрофы.

             В самое последнее время известным специалистом в области геногеографии человека профессором Ю.Г Рычковым [см. наст. сб. С. 271-274] был поставлен вопрос о наличии у аборигенного населения юга Эвенкии возмож­ного генетического следа Тунгусской катастрофы. В 1959-1980 гг. под руко­водством Ю.Г. Рычкова были проведены несколько экспедиций на север Крас­ноярского края с целью изучения генофонда эвенков средней Сибири. В ходе этих работ случайно было обнаружено, что в 1912 г. в популяции аборигенов, проживающих на водоразделе рек Северная Чуня и Тетея (Тэтэре - ?), т.е. при­мерно в 100 км к ВСВ от эпицентра катастрофы, произошла мутация одного из генов, кодирующих синтез резус-белков крови. В результате этого появился исключительно редкий вариант гаплотипа, прослеживаемый, начиная с 1912г., у трех поколений аборигенов. Наличие данной мутации привело к дальнейше­му развитию резус-конфликтной ситуация. Имеет ли данный случай отноше­ние к последствиям взрыва Тунгусского метеорита - сказать трудно, однако совпадение этих событий по времени и территориальности дает основание для проведения целенаправленных иммуногенетических исследований у абориген­ного населения юга Эвенкии. Отметим попутно, что вообще у жителей терри­торий, несколько десятилетий назад подвергшихся воздействию малых доз ионизирующей радиации, изменения популяционной иммуногенетической структуры наблюдаются регулярно: в районах Алтайского края, подвергшихся воздействию радиоактивных осадков вследствие ядерных испытаний на Се­мипалатинском полигоне [Шойхет с соавт., 1995].

             В целом наличие в районе Тунгусской катастрофы долговременных популяционных биологических процессов, связанных с Тунгусской катастрофой, сомнений не вызывает. Механизм этих явлений неясен. Первоочередной инте­рес представляют при этом два эффекта - тяготеющее к траектории ускорен­ное восстановление леса и "увеличение генотипической дисперсии" по В.А. Драгавцеву. Несводимость их к прямолинейно понимаемым последстви­ям вывала и лесного пожара очевидна, возможность комбинированного влия­ния экстремальных факторов на фоне имеющей место в районе особой биоге­охимической обстановки более чем вероятна. Однако прийти к оценке факторов Тунгусского "взрыва", основываясь на мутационных эффектах, очень непрос­то. Но изучение порожденных этим событием экологических процессов имеет самостоятельную уникальную научную ценность.

            С позиций проблемы ТМ вопрос о мутациях представляет первоочеред­ной интерес как попытка получения косвенных свидетельств о присутствии в спектре факторов Тунгусского взрыва ионизирующей радиации и выпадения радионуклидов. Имеются указания на серьезные нарушения в районе Тунгус­ской катастрофы популяционно-генетических процессов, причем явления эти коррелируют с некоторыми особыми точками района.

         Работы по термолюминесценции и по мутациям - важные компоненты в обшей стратегии выявления следов радиоактивности. Вопрос же о радиоак­тивности - это одно из ключевых звеньев, определяющих выбор между "клас­сическими" и "альтернативными" подходами к проблеме.

Итак, налицо четыре главные особенности, выделяющие Тунгусский феномен в ряду других столкновительных событий, произошедших на памяти цивилизации:

-  масштаб и надземный (воздушный) характер взрыва;

-  комплексность явления и его глобальность;

- отсутствие надежно идентифицированного вещества взорвавше­юся тела;

- наличие "шлейфа" отдаленных экологических последствий.

Этим, однако, вопрос не исчерпывается.

         40 с лишним лет назад, готовясь к КСЭ-1 и формируя программу бли­жайших исследований, Г.Ф. Плеханов сформулировал "принцип двойного пе­рекреста в пространстве и во времени". В рамках этого принципа подлежали скринингу все природные явления и процессы, совпадающие с местом паде­ния ТМ (перекрест во времени). При всей своей очевидной избыточности под­ход этот оказался весьма плодотворным, позволив выявить целый ряд явле­ний, действительно связанных с Тунгусским метеоритом. В первую очередь это относится к "временному перекресту": так, были открыты геомагнитный и поляриметрический эффекты, актинометрические аномалии лета 1908 г., а так­же, по всей вероятности, связанный с ТМ эффект Боуэна летом 1908 г. [Фаст Н.П, Фаст В.Г., 1976; Bowen, 1953] и, возможно, необычное полярное сияние, отмеченное Моусоном в районе вулкана Эребус (Антарктида) 30 июня 1908 г.

           Наряду с этим был отмечен целый ряд эффектов и феноменов, выявлен­ных в рамках "пространственного перекреста". Их оказалось много, и все они тяготеют к эпицентру. Помимо уже известного ранее вывала леса, это относится к лучистому ожогу, лесному пожару 1908 г., термолюминесцентным и палеомагнитным аномалиям, ускоренному возобновлению леса, треххвойности, генетическому эффекту по В.А. Драгавцеву, радиоактивности и ряду других феноменов. Особо следует сказать о многообразных биогеохимических ано­малиях, тяготеющих к эпицентральной зоне и неоднократно описывавшихся многими авторами, начиная с 1960 г., в почвах, растениях, торфах и стоках. Речь идет, в частности, о повышенном содержании в почвах и растительности эпицентрального района никеля, кобальта, железа, цинка, меди, свинца, бро­ма, лантаноидов и ряда рассеянных и редких элементов. Примыкают к этому сведения об изотопных аномалиях по углероду, водороду и свинцу в расти­тельности района.

           Науковедческий анализ фактического материала, относящийся к про­блеме, выявляет еще одну специфическую черту сложившейся ситуации. Ре­зультаты любого раздела исследований, будь то изучение полета ТКТ, физи­ческой картины взрыва, геофизических процессов, вызванных им или ему сопутствовавших, поиски вещества и т.д., кажущиеся при первом рассмотре­нии замкнутыми в логическую цепь, как правило, обнаруживают при их углуб­ленном изучении внутреннюю неоднородность и противоречивость. Еще от­четливее это видно при попытках "состыковки" отдельных блоков фактического материала: в некоторых случаях эти трудности оказываются столь очевидны­ми, что являются поводом для игнорирования целых пластов фактических дан­ных, не укладывающихся в прокрустово ложе той или иной гипотезы. Свести все это к ошибкам отдельных исследователей и методическим неточностям явно не удается. Судя по всему, таково внутреннее существо явления: рассмат­риваемый феномен сам по себе и с трудом поддается интерпретации в рамках существующих представлений. Добавим, что в 30-е годы, во время первых эк­спедиций Л.А. Кулика, это вообще было принципиально невозможно. Л. .А. Кулик не заблуждался, как это иногда утверждается, - он просто пытался осмыслить этот чрезвычайно сложный феномен в рамках тех подходов, которые счита­лись в его время общепринятыми. И не исключено, что мы и сегодня находим­ся примерно в таком же положении.

Подчеркнем при этом, что некоторые из обозначаемых нами "болевых точек" проблемы в традиционном раскладе данных о Тунгусском феномене обычно или затрагиваются вскользь, или не упоминаются совсем.

 

12. Обзор и ревизия гипотез о природе Тунгусского метеорита

 

Своеобразие Тунгусского феномена и наличие в относящейся к факти­ческой стороне дела многих противоречий и неясностей, нашло свое объек­тивное отражение в широком спектре гипотез и версий, предложенных для его объяснения, о чем свидетельствует приводимый ниже классификатор (схема 2).  

         Представляя вниманию читателя классификатор, мы далеки от мысли о равноценности включенных в него версий. Одни из них действительно имеют ранг развернутых, достаточно детализированных концепций, другие намече­ны в пунктире, некоторые устарели, а многие явно не соответствуют фактам. И хотя ни одна из них не может пока претендовать на роль "истины в после­дней инстанции", построение иерархии приоритетов в рамках каждой из двух гипотез все же, по-видимому, возможно.

Отметим при этом, что, как показывает опыт разработки Тунгусской проблемы, практически все гипотезы сыграли (или играют поныне) в ее разви­тии положительную роль, причем это относится и к тем из них, которые явно неверны. Даже не соответствуя действительности, если, разумеется, се авто­ры подходят к ней серьезно, - гипотеза очень часто оказывается поводом для углубленного анализа фактов и сбора дополнительного материала, который мо­жет оказаться ценен сам по себе истории науки подобные случаи имели ме­сто неоднократно: споры средневековых схоластов, посвященные абстрактно-теологическим вопросам, послужили поводом для разработки современного логического аппарата). В нашем конкретном случае сказанное справедливо в отношении "земных" версий о природе Тунгусского метеорита, которые, в це­лом, совершенно не соответствуют совокупности известных о Тунгусском фе­номене фактов, но для своего обоснования привлекающие весьма полезную информацию и побуждающие авторов вести очень полезную работу. Так, вер­сия о взрыве метановоздушного облака [Николаев, 1999; Николаев, Фомин, 1997, 1998, 1998а] потребовала модельных экспериментов взрыва, а работа над гипотезой о тектонической природе Тунгусского феномена [Ольховатов с соавт, 1991, 1997, 1999] побудила ее авторов провести сбор и анализ очень важных, но малоизвестных данных о различного рода атмосферных оптичес­ких аномалиях. Этот ряд примеров, конечно же, может быть продолжен.

Тем не менее, даже сделав эту оговорку, входить в обсуждение идейного стержня упомянутых представлений мы не будем, ибо они заведомо не соот­ветствуют совокупности известных фактов.

Следует упомянуть также об интересной попытке S.J.D. d'Allessio и А.А. Harms [1983] объединить кометную и термоядерную гипотезы о природе ТМ и о механизме Тунгусского взрыва. Согласно представлениям этих авто­ров, при разрушении кометных ядер в атмосфере Земли могут возникать физи­ческие условия, необходимые для индукции "естественного" термоядерною синтеза. Насколько нам известно, работа эта широкого резонанса не вызвала и в печати не обсуждалась.

       Гипотеза об антивещественной природе ТМ [La Paz, 1948, Cowen et al., 1965] крайне маловероятна, однако полузабытая идея о возможности суще­ствования антивещественных микрометеоритов [Константинов с соавт., 1966] представляется очень интересной. Экспериментальная ее проверка не подтвердила предположения о нейтронном потоке, связанном с Тунгусским взрывом [Колесников, 1973, 1975], а физико-математические расчеты, проведенные В.А. Бронштэном, убедительно показали ее несоответствие накопленному фак­тическому материалу о Тунгусской катастрофе.

"Плазмоидная" гипотеза А.Н. Дмитриева и В.К. Журавлева [1984, 1984а] способствовала исследованию механизма геомагнитного эффекта ТКТ и стимулировала интерес к выявлению аномалий общего гелиогеофизического фона Земли в период Тунгусской катастрофы. Хотя возможность существования в космосе "солнечных плазмоидов" и "энергофоров" сомнительна, она перспек­тивна в плане изучения возможного влияния выбросов солнечного вещества на формирование циркулирующей в Солнечной системе космической пыли. Не исключено, что это может иметь отношение к вопросам о происхождении мезосферных (серебристых) облаков и о природе редкоземельных аномалий в районе Тунгусской катастрофы. Вопрос о сходстве эффектов, которые мысли­мы при попадании таких объектов в атмосферу Земли, с Тунгусским феноме­ном весьма спорен.

Эпоха возможности свободного манипулирования гипотезами о приро­де ТМ закончилась. Ей мешают "монбланы" фактических материалов, загоня­ющие любые умозрительные спекуляции в узкие логические коридоры. В то же время явление поражает своей сложностью: по какому бы направлению мы ни стали анализировать накопленные данные, повсюду мы натыкаемся на про­тиворечия - начиная с вопроса о траектории и механизме взрыва и кончая био­логическими (экологическими) последствиями катастрофы 1908 г. "Портрет" явления явно не укладывается в рамки элементарных схем.

Из числа "космических" гипотез вряд ли будет реабилитирована гипо­теза Л.А. Кулика о ТМ как о железном метеорите. Причина этого состоит в отсутствии в районе катастрофы не только астроблем, но и сколько-нибудь за­метных признаков выпадения железоникелистого материала.

Начиная с 60-х годов, основные надежды на объяснение Тунгусской катастрофы в рамках традиционных представлений возлагались на кометную гипотезу, предложенную в 30-е годы И.С. Астаповичем [1935], F.l.W. Whipple [1930,1934], X. Шепли [1934; Shapley, 1930] и развитую в дальнейшем В.Г. Фесенковым [1964], В.Ю. Левиным и В.А. Бронштэном [1985] и рядом других исследователей [Kresak, 1978; Григорян, 1976, 1979]. Предполагалось, что в отличие от астероидальной кометная гипотеза позволит объяснить три глав­ные особенности Тунгусской катастрофы, выделяющие ее из числа других столкновительных феноменов, а именно:

1. Надземный характер взрыва.

           2. Отсутствие астроблемы и следов массивного выпадения космического вещества.

           3. Комплекс сопутствующих Тунгусскому "взрыву" атмосферных опти­ческих аномалий.

Действительно, кометная гипотеза оказалась весьма плодотворной для разработки Тунгусской проблемы. Истоком ее послужили расчеты М. А. Нику­лина [I960, 1961. 1961а], выполненные еще в конце 50-х годов, и высказанная в работе К.П. Флоренского с соавт. [1960] идея о том, что резкое торможение ТКТ было вызвано быстрым прогрессивным дроблением тела. Как уже было сказано, Г.И. Покровский [1966] рассмотрел этот процесс более подробно, хотя и на уровне лишь качественных оценок. При этом было показано, что заклю­чительная стадия его может иметь лавинообразный взрывоподобный харак­тер. Подробно количественная сторона процесса дробления разработана С.С. Григоряном [1976, 1979], обобщена на случай одновременного протека­ния дробления и испарения В.А. Бронштэном [1995а] и использована для рас­чета дробления ТКТ Б.Ю. Левиным и В.А. Бронштэном [1985, Levin, Bronshten, 1986]. На ее основании В.А. Бронштэном [1994] определена зависимость ос­новных параметров процесса от начальных параметров тела иусловий его входа в атмосферу. Для всех вариантов прочности тела, утла его входа и плотности тела высота взрыва оказывается заключенной в интервале от 7 до 15 км, в наи­большей степени она зависит от плотности тела.

Оригинальная модель разрушения кометного ядра была предложена М.Н. Цынбалом и В.Э. Шнитке [1986, 1988], положившими в основу своих разрабо­ток представление об объемном взрыве химически активных соединений, вхо­дящих в состав ядра кометы, при смешивании их с кислородом атмосферы. Отличительной чертой работ М.Н. Цынбала и В.Э. Шнитке, в отличие от мно­гих других авторов, является подробное сопоставление полученных ими рас­четных данных с картиной натурных разрушений на местности.

Весомый вклад в разработку проблемы разрушения крупных метеор­ных тел в атмосфере Земли был внесен В.П. Коробейниковым с соавт. [1976. 1980, 1983, 1984, 1990; Korobeinikov et al., 1992], рассмотревшим сценарий разрушения ТКТ при различных скоростях входа, и при допущении вполне реальной (при скорости от 23 до 35 км/с) для кометного ядра значения плотно­сти - 0.6 г/см3.

        Дополнительные трудности возникли в связи с получением новой ин­формации о плотности кометных ядер. Проведенное в ходе экспериментов "Вега" и "Джотто" зондирование ядра кометы Галлея привело к заключению о том, что представление о низкой и сверхнизкой плотности кометных ядер явно преувеличено. В действительности, как выяснилось, речь может идти о плот­ности, близкой к 0,5-1,0 г/см3, но не 0,01 г/см3 и тем более не 0,001 г/см3. Вслед­ствие этого автоматически отсекаются соответствующие указанным оценкам варианты разрушения кометных ядер в атмосфере Земли в рамках гипотез Г.И. Петрова и В.П. Стулова [1975] и Turco et al. [1982], которые можно обо­значить как "гипотезы космических снежинок". Выяснилось, далее, что содер­жание в кометных ядрах тугоплавких включений также гораздо выше, чем это предполагалось первоначально, в результате чего пошатнулось и представле­ние о "чистоте" кометного взрыва, господствовавшее в литературе 60-х годов. Согласно современным данным, содержание тугоплавкой компоненты в этих объектах достаточно велико и может измеряться десятками процентов.

         В этом случае, полагая массу ТКТ равной в момент взрыва примерно 100 тыс. т, следует считать, что над районом катастрофы был распылен тугоп­лавкий материал, масса которого измерялась десятками тысяч тонн, что в об­щем немало, и вряд ли это могло не оставить заметных следов. Однако наи­большие сомнения у ряда авторов вызвала возможность глубокого проник­новения "рыхлого снежного кома", коим является ядро кометы, в плотные слои атмосферы Земли (напомним, что высота Тунгусского взрыва заключена в пре­делах 5-9 км, составляя, скорее всего, примерно 5,5-6 км).

Первым, кто подверг критике кометную версию с этих позиций, был Ф.Ю. Зигель [1983].

Однако публикации, посвященные этой идее, в научной прессе принад­лежат Z. Sekanina [1983]. Полагая скорость входа Тунгусского тела в атмосфе­ру 30 км/с, Z. Sekanina приводит расчет, согласно которому, на высоте 7,5 км оно встретит аэродинамическое давление, превосходящее 109 дин/см2. Таких нагрузок хрупкое кометное ядро выдержать не может, и распад его произойдет гораздо раньше, т.е. на высоте существенно большей. Отсюда Z. Sekanina сде­лал вывод о том, что ТКТ имело не кометную, а астероидальную природу.

Хотя Б.Ю. Левин и В.А. Бронштэн [1985], проанализировав как астро­номические (см. выше), так и физико-механические аргументы Секанины, при­шли к выводу об их несостоятельности, статья Z. Sekanina тем не менее поло­жила начало новому витку в истории Тунгусской проблемы: если первый, самый ранний ее период проходил под знаком астероидальной гипотезы, если во вре­мя второго практически полностью доминировала кометная версия, то публи­кация Z. Sekanina явилась первой ласточкой "астероидального ренессанса", расцвет которого пришелся на середину 90-х годов.

Именно с "астероидальных позиций" вопрос о природе ТКТ был рас­смотрен В.В. Светцовым [1996] и C.F. Chyba et al. [1993]. Главный аргумент C.F. Chyba состоял в том, что тело кометной природы проникнуть в плотные слои атмосферы, по его мнению, не могло, т.к. оно должно было разрушиться на высоте не менее 22 км. Отрицал он и возможность отнесения ТКТ к углис­тым хондритам - особой категории весьма рыхлых, богатых органическими соединениями метеоритов, близких, как полагают космохимики, по своему происхождению к кометам. C.F. Chyba считает, что в этом случае ТКТ должно было закончить свое существование на высоте более 15 км и только каменный астероид, двигавшийся под углом -45°, мог разрушиться на высоте порядка 9 км, выделив при этом требуемую энергию 6,3*1023эрг (15 Мт).

          Работа C.F. Chyba и его коллег дала толчок к дискуссии, в ходе которой были приведены доводы как "за", так и "против".

В.А. Бронштэн и И.Т. Зоткин [1995J высказали мнение, что содержаща­яся в работе C.F. Chyba оценка высоты Тунгусского взрыва явно завышена вслед­ствие допущений, уже исходно содержавшихся в его расчетах. Использование же более совершенной теории Григоряна снижает высоту разрушения комет­ного ядра с 22 до 11-15 км [Бронштэн, 2000].

Аналогичный результат был получен в расчетах J. Lyne и М. Tauber [1995]. С другой стороны, подходы C.F. Chyba были использованы в работах группы авторов из Института физики геосфер РАН (Москва), в частности, В.В. Светцова и И.В. Немчинова [Svetsov et al., 1995], пришедшими, как и C.F. Chyba, к выводу об астероидальной природе ТКТ.

Не отрицая значения такого рода расчетных работ, следует отметить, однако, что к проблеме Тунгусского метеорита они имеют лишь косвенное от­ношение по принципу "доказательства от противного". Эти обстоятельства не затрагивали, однако, основного "смыслового ядра" кометной гипотезы, посколь­ку большинство исследователей, работавших в ее рамках, исходили все же из более реальных оценок плотности кометных льдов, полагая ее равной прибли­зительно 1 г/см3.

В пользу кометной гипотезы свидетельствовали и некоторые астроно­мические аргументы. И.Т. Зоткин [1969], сопоставив полученный им ранее [Зоткин, 1966] радиант ТКТ с радиантом связанного с кометой Энке дневного метеорного потока Р-Таурид, пришел к выводу о близком их совпадении. Та­кое же заключение независимо от И.Т. Зоткина было сделано L. Kresak [1978], рассчитавшим орбиту ТКТ до момента столкновения с Землей и показавшим, что за последние 50 суток перед падением Тунгусская комета не могла наблю­даться с Земли.

Гипотеза о Тунгусской комете все более становилась "достоянием масс", вызывая энтузиазм, а порою и эйфорию. Единичные попытки ее критического анализа как с традиционных [Фаст с соавт., 1963], так и альтернативных [Золо­тое, 1969] позиций, как правило, оставались незамеченными на фоне общего одобрительного гула: казалось бы, "еще немного, еще чуть-чуть" - и кометная природа Тунгусского метеорита приобретет ранг общепризнанного научного факта.

Но этого, однако, не случилось. Камнем преткновения послужил воп­рос о природе "светлых ночей", развитие которых считалось одним из решаю­щих аргументов в пользу кометной гипотезы.

Суть дела состояла в следующем.

Любая версия о природе "светлых ночей" лета 1908 г. должна удовлет­ворительным образом объяснять следующие их особенности: 1) внезапность и кратковременность; 2) строгую географическую ограниченность; 3) вовлече­ние в процесс всех, а не только самых верхних слоев атмосферы.

Объяснить все эти обстоятельства попытался в недавнее время В. Л. Бронштэн [2000]. Основные моменты этой концепции выглядят следую­щим образом:

1. Оптические аномалии лета 1908 г. вызваны попаданием в атмосферу Земли пыли, содержавшейся в голове Тунгусской кометы и влетевшей в зем­ную атмосферу одновременно с Тунгусским телом.

2. Ведущую роль в развитии комплекса оптических аномалий лета 1908 г. сыграло вторичное рассеяние солнечного света на попавшей в атмосферу ко­метной пыли.

3. Перенос этих пылинок (в диапазоне масс 1013-10 - 5 г) в сторону Атлантики был осуществлен не ветрами, а силами гравитации Земли (с учетом торможения в атмосфере) в т.н. "коридорах входа".

4. В первые 1-2 сут после влета Тунгусского тела, проникшие вместе с ним и затормозившиеся затем в атмосфере пылевые частицы, оседая, сформировали уплотненное пылевое облако. При этом основной вклад в свечение неба в ночь с 30 июня на 1 июля 1908 г. создали частицы, опустившиеся до высот 50-70 км.

Заметим, прежде всего, что В.А. Бронштэн говорит не о частицах ко­метного хвоста, а о пыли, содержавшейся в голове Тунгусской кометы. Тем самым в поле зрения едва ли не впервые попадает кометная кома, что позволя­ет не только существенно повысить оценку количества пыли, явившейся воз­можной причиной "светлых ночей", но и перейти к сопоставлению результа­тов наблюдений 1908 г. с данными зондирования ядра кометы Галлея (эксперименты "Вега" и "Джотто"). Хотя плотность пыли, окружавшей Тун­исскую комету, по мнению В.А. Бронштэна, была ниже плотности пыли в ок­рестностях кометы Галлея, тем не менее, она более чем достаточна для того, чтобы обеспечить яркость свечения неба в 10-6- 10 -7стильб (1 стильб =104 кд/м2, прим. ред.).

Центральное место в концепции В.А. Бронштэна занимает, однако, представление о "коридорах входа". Речь идет о механизмах движения в зем­ной атмосфере очень малых метеорных частиц, влетающих в нее под малыми углами в горизонтальной плоскости. Такие пылинки испытывают, с одной сто­роны, притяжение Земли, заставляющее их обращаться вокруг нее подобно спутникам, а с другой - удары набегающих молекул (атомов) воздуха, приво­дящие к торможению пылинок и к их разогреву. Дальнейшая судьба пылинок зависит от ряда факторов и, прежде всего, от их массы и скорости. Пылинки, вошедшие в атмосферу на больших высотах, пройдут атмосферу насквозь. Навылет". Напротив, частицы, вошедшие в атмосферу на небольших высо­тах, будут быстро заторможены и начнут оседать, причем более крупные из них могут разогреться и даже испариться целиком. 

Рис. 22. Схема вторичного рассеяния солнечного света и проникнове­ния пыли на запад по В.Л. Брошнтэну [2000]

  Однако между областью "проскока" и областью быстрого торможения остается некая щель, в которой частицы, не испаряясь, слабо тормозясь и опи­сывая пологую дугу (рис. 22), двигаются почти параллельно земной поверхно­сти. Это и есть "коридор входа".

         Он узок: ширина его измеряется максимум несколькими километрами. Основная масса пыли в этом случае огибает Землю в диапазоне высот 160-180 км, причем ширина столба пыли, влетевшего в атмосферу, составляет не более 10 тыс. км. Самые мелкие частицы (10 -13 г) должны описать до полного торможения дугу в 6700 км, затратив на это 6 ч, средние (10 -9 г) - 2850 км за 2,5 ч и самые крупные (10 -5 г) - 2000 км за 2 ч. Иными словами, первые долж­ны были достигнуть побережья Атлантики, вторые - долететь до долготы Мос­квы, третьи - до Поволжья. Однако западнее Англии свечение наблюдаться не могло, т.к. в небо над Атлантикой могли попасть только самые мелкие части­цы, размер которых был близок к длине световой волны. В свете сказанного понятно, почему западные границы области "светлых ночей" ограничены с запада Атлантики. Проясняется и причина отсутствия свечения в Канаде, кото­рое можно было бы, согласно И.Т. Зоткину, ожидать в случае, если причина "светлых ночей" состояла бы в рассеянии лучей Солнца частицами кометного хвоста.

Таким образом, концепция В.А. Бронштэна объясняет географию "свет­лых ночей", а также - и это очень важно - вовлечение в процесс не только самых верхних слоев атмосферы, как это следовало из "классического" вари­анта кометной гипотезы по В.Г. Фесенкову, - но и слоев, находящихся на высо­тах 70-80 км и ниже. Добавим, что наблюдения локального свечения в предше­ствующие сутки, т.е. в ночь с 29 на 30 июня, можно объяснить в рамках этой концепции влетом частиц, двигавшихся впереди тела.

Судя по всему, концепция В.А. Бронштэна - это крупный шаг вперед в объяснении "светлых ночей" в рамках кометной гипотезы. Ошибкой было бы, однако, считать, что данная концепция разъясняет все. Остается, в частности, неясной причина беспрецедентно резкого угасания интенсивности явлений, отличающая аномалии лета 1908 г. от всех других аномальных периодов.

Принципиальный характер сделанных В.А. Бронштэном выводов дела­ет необходимым испытание этой концепции временем и оценки ее другими группами специалистов в области атмосферной оптики.

         Возобновилась в начале 80-х годов и дискуссия вокруг астрономичес­ких доводов "за" и "против" кометной гипотезы. Упоминавшиеся выше рабо­ты И.Т. Зоткина и Л. Кресака подверглись критике со стороны Z. Sekanina [1983], утверждавшего, что даже в случае разных углов наклона траектории орбита ТКТ более всего соответствует орбитам астероидов из группы Аполло­на. Химический состав последних, как полагают, близок к углистым хондритам - обстоятельство, весьма существенное для понимания всей ситуации в целом. В свою очередь, работа Z. Sekanina вызвала ответ со стороны Б.Ю. Ле­вина и В.А. Бронштэна [1985], являвшихся сторонниками кометной гипотезы.

Г.В. Андреев [1990; Andreev, 1990], проанализировав все содержащие­ся в Каталоге показаний очевидцев Тунгусской катастрофы [Васильев с соавт., 1981] сведения, содержащие какую-либо информацию об элементах орбиты ТКТ, считает, что в данном случае речь идет об орбите, типичной для астерои­дов грутты Аполлон.

Судя по всему, и на основании астрономических подходов сделать вы­бор в пользу астероидального или кометного варианта вряд ли реально. Созда­стся, однако, впечатление, что "под подозрением" оказываются астероиды груп­пы Аполлон, представляющие собой вырожденные ядра комет, что позволит, возможно, в дальнейшем снять казавшиеся ранее непреодолимыми противо­речия между астероидальным и кометным вариантами.

        Непростой задачей оказалось и объяснение в рамках кометной версии геомагнитного эффекта Тунгусского "взрыва". Рискуя повториться, подчерк­нем еще раз, что этот прямой "след" Тунгусского метеорита уникален по сте­пени своей информативности. Будучи надежно задокументированным инстру­ментально, он еще и высоко специфичен именно для данного столкновительного эпизода: Сихотэ-Алинское падение ничего подобного не вызвало, а ближай­шим аналогом данного эффекта служат геомагнитные возмущения при высот­ных ядерных взрывах, механизм развития которых изучен - всплывание в вер­хние слои атмосферы "огненного шара", насыщенного радионуклидами, которые в свою очередь вызывают в ионосфере интенсивные ионизационные процессы. Поскольку традиционные объяснения Тунгусского "метеорита" "с порога" исключают возможность наличия связанной с этим событием радио­активности, очевидно, что для его интерпретации с "классических" позиций должен быть предложен какой-то особый специальный для данного случая механизм.

Попытки такого рода предпринимались неоднократно А.Ф. Ковалевс­ким [1963], К.Г. Ивановым [1961, 1964], С.О. Обашевым [1961]. При наличии существенных различий в частных подходах авторы этих работ согласны в глав­ном - вероятной причиной эффекта является в данном случае ударная волна, пришедшая в ионосферу и вызвавшая в ней соответствующие пертурбации. Модель эта представлялась вполне удовлетворительной до тех нор, пока И.П. Пасечником [1986] не был уточнен момент взрыва. В результате "эффект запаздывания" увеличился до 6-7 мин, что было трудно объяснить с позиций признания решающей роли ударной волны (последняя должна была прийти в ионосферу гораздо раньше). С другой стороны, сопоставление магнитограмм Тунгусского взрыва и английского термоядерного взрыва на о. Рождества (пос­ледний был осуществлен в бомбовом режиме на высоте ~ 10 км) показало, что, во-первых, "эффект запаздывания" наблюдался даже здесь, во-вторых, вели­чина его очень близка к "эффекту запаздывания" при Тунгусском "взрыве", и, в-третьих, - это как раз то время, которое необходимо для вешгывания насы­щенного радионуклидами огненного шара термоядерного взрыва в ионосферу [Журавлев, 1963, 1998].

Возникшая ситуация разъяснения пока не получила, и в этом скрыта еще одна уязвимая точка кометной (да и не только кометной) гипотезы. Следу­ет добавить, что продолжительность геомагнитного эффекта Тунгусского "ме­теорита" значительно (на час) больше, чем при ядерном взрыве.

К сожалению, в литературе о Тунгусском "метеорите" геомагнитному эффекту уделяется недостаточное внимание. Обсуждая вопрос о природе ТКТ, большинство авторов или обходят его молчанием, или упоминают о нем вскользь. Создается впечатление, что эффект этот "неудобен" для интерпрета­ции и выпадает из общей канвы. Очень возможно, что это так и есть, но необ­ходимо ясно отдавать себе отчет в том, что объяснение его является не второ­степенной деталью "портрета" Тунгусского "метеорита", а может, вероятно, пролить свет на самую его суть.

В связи с этим снова возникает вопрос о веществе "метеорита".

Дело в том, что весь опыт многолетних поисков вещества ТКТ свиде­тельствует об отсутствии в эпицентре катастрофы крупных осколков - как ка­менных, так и железных. И ссылки на то, что просто "плохо искали" совершен­но действительности не соответствуют: дело не в том, что плохо искали, а в том, что искомого не нашли. Между тем, интуитивно, эти осколки должны были быть: ведь глыба космического железа или космический утес массой в 100 тыс. т не иголка, которая может потеряться в стоге сена. Это самое слабое место астероидальной версии, и сторонники ее, уловив уязвимость своей по­зиции именно в данном пункте, попытались эту трудность обойти.

В.В. Светцов [1996] исследовал вопрос о возможности полного испаре­ния осколков каменного метеорита под воздействием мощного потока излуче­ния, образовавшегося при взрыве, и пришел к выводу, что такое предположение вполне реально. Расчеты В.В. Светцова, однако, были подвергнуты серь­езной критике В.А. Бронштэном [2000], полагающим, что в любом случае об­разовавшиеся при взрыве ТКТ каменные осколки массой более 10 кг должны были достигнуть поверхности Земли. Если же взрыв произошел ниже 8 км, то ее могли достигнуть и меньшие осколки.

Последняя точка в этом споре пока не поставлена. Скорее всего, и в этом случае, в конечном счете, выяснится, что при определенных допущени­ях, при подборе определенных исходных параметров осколки каменного ас­тероида, действительно, могут испариться. Но в то же время при других допу­щениях, иных исходных параметрах, иных высотах взрыва может оказаться, что осколки эти выпадут на землю. Может ли быть гарантирована однознач­ность выбора, сказать трудно. Скорее всего, нет. В любом случае, однако, оче­видно, что при испарении десятков тысяч тонн силикатного материала неми­нуемо должно было образоваться облако силикатного аэрозоля, осевшее затем (хотя бы частично) в районе катастрофы. Но явных следов столь крупного, массивного облака до сих пор, несмотря на тщательные поиски, не найдено - и об этом мы уже говорили выше. Даже если встать на заведомо нереальную супероптимистическую точку зрения и допустить, что все находимые в мест­ных торфах силикатные шарики имеют метеорное происхождение, то и в этом случае общая их масса не превысит на всей площади вывала нескольких тонн - в то время как в случае каменного астероида счет им должен идти не на единицы, а на сотни и тысячи.

Не исключен, однако, некий компромиссный вариант, - и, похоже, что сторонники астероидальной гипотезы держат эту версию в резерве. Речь идет о том, что существуют малые тела Солнечной системы, которые составляют как бы промежуточную группу между астероидами и кометами.

Полагают, что эти тела представляют собою ядра комет, многократно сближавшихся с Солнцем и вследствие этого выродившихся, т.е. потерявших свою легкоплавкую газовую компоненту. Имевшиеся в ядрах тугоплавкие вклю­чения при этом сохранились, вследствие чего по своим физическим свойствам 1акие тела сходны с астероидами.

С другой стороны, считают, что некоторые типы метеоритов по своим химическим свойствам имеют много общего с ядрами комет. Относится это к т.н. углистым хондритам - редкому типу метеоритов, богатых летучими соеди­нениями и т.н. абиогенной космической органикой - т.е. соединениями углеро­да, аналогичными входящим в состав живой материи, но образовавшимся без участия живых существ.

Еще 20 лет назад данные об изотопном составе углерода и водорода в ТКТ дали основание Е.М. Колесникову высказать мысль о том, что вещество ТКТ, по всей вероятности, было генетически связано с веществом некоторых регулярных метеорных потоков, а также с углистыми хондритами.

            Прогноз, данный Е.М. Колесниковым, оказался, по-видимому, слишком оптимистическим: окончательного решения вопроса о природе ТКТ эти ис­следования пока не дали. Пока, но это не значит, что это не произойдет в будущем. Они уже дали многое: уже сегодня мы можем уверенно говорить о том, что в районе эпицентра Тунгусской катастрофы существует биогеохими­ческая провинция, элементные и изотопные характеристики позволяют пред­полагать, что одной из возможных причин ее возникновения является выпаде­ние космического материала, генетически связанного с углистыми хондритами. В свою очередь последние, как полагают, близки по своему составу к кометному веществу. То обстоятельство, что эта провинция маркирована повышенны­ми концентрациями иридия, резко повышает шансы на ее космогенность.

Создается впечатление, что разгадка Тунгусского метеорита во многом зависит от решения вопроса о природе эпицентральной биогеохимической провинции. Во всяком случае с этим явно связана судьба "классических" гипо­тез - т.е. выбор между кометным и астероидальным вариантами. В случае, если эпицентральная биогеохимическая провинция окажется "следом" не "метео­рита", а палеовулкана - ситуация в очередной раз окажется чрезвычайно запу­танной.

Период "государственной монополии" кометной гипотезы, начавшийся в 60-е годы, подошел, по-видимому, к концу. Благодаря экспериментам "Вега" и "Джотго", а также наблюдениям за столкновением кометы Шумейкера-Леви с Юпитером, модели Тунгусского метеорита, представления, основанные на низкой (менее 0,1, но более 0,01 г/см3) и сверхнизкой (< 0,001 г/см3) плотности ТМ "приказали долго жить". Возможность проникновения ледяного кометно­го ядра в атмосферу Земли до высоты -10 км подвергается прицельной крити­ке с позиций теории сопротивления материалов. То же самое относится и к углистым хондритам. В качестве альтернативы вновь воскресла, казалось бы, забытая тень каменного астероида. Соответственно, однако, опять возник сакраментальный вопрос: если это астероид, то где его осколки? Кроме того, если принять, что это был каменный астероид, то как быть с изотопными и элементными аномалиями в торфе, обнаруженными Е.М. Колесниковым и СП. Голенецким? Создается впечатление, что история проблемы, совершив плав­ный оборот вокруг своей оси, снова приблизилась концептуально к состоя­нию, в котором она находилась в конце 50-х годов. В этом процессе одни могут усмотреть диалектическую спираль, а другие хождение по мукам. Я лично скло­няюсь скорее ко второму варианту. Предпринимаемые сейчас попытки "унич­тожения" осколков через абляцию, испарение и т.д., напоминают, как мне ка­жется, попытки ученика, запутавшегося в решении задачи, подогнать ее под заданный ответ.

Дискуссия по этому вопросу далеко не закончена. Принципиальная ее значимость очевидна: если отойти от кометной модели (и близкой к ней моде­ли углистых хондритов) и присоединиться к сторонникам каменно-астероидальной гипотезы, то как понимать в этом случае отрицательный, в сущности, результат поисков следов массивного выпадения космического силикатного аэрозоля? Как интерпретировать происхождение космохимической аномалии? Как быть со "светлыми ночами" лета 1908 г., которые долгое время считались едва ли не решающим аргументом в пользу кометной природы ТКТ? Не слу­чайно Zahnle [1996], поддерживающий в принципе каменно-астероидальную версию, указывает, тем не менее, на существенные трудности, с которыми она сталкивается. По его мнению, в рамки этой концепции плохо укладывается отсутствие иридиевого следа в Гренландии [Rasmussen et al, 1995J: в случае, если ТМ относится к хондритам, сигнал этот, по мнению автора, должен быть, а если он принадлежал к числу хондритов, то это не соответствует элементно­му составу предполагаемой космохимической аномалии, выявленной в районе катастрофы. Создается, следовательно, впечатление, что в итоге почти 40-лет­него послевоенного периода развития Тунгусская проблема на новом витке возвращается к констатации ряда серьезных противоречий между претендую­щими на полноту ее охвата теоретическими представлениями и рядом уста­новленных фактов.

Выбор между ядром кометы, углистым хондритом и каменным астерои­дом - это выбор между чертом синим, чертом зеленым и чертом крапчатым.

Выбор между классическим, естественным вариантом и вариантом альтернативным, техногенным - это выбор суперпринципиальный.

Думаю, что вы хорошо понимаете: будучи кадровым научным работни­ком, я отдаю себе отчет о мере ответственности за сказанное. Но сказать надо. Работая в Проблеме 40 лет, прихожу к заключению, что в прокрустово ложе классических представлений о малых телах Солнечной системы Тунгусский метеорит упорно "не лезет". Из всех эпизодов столкновительной астрономии Тунгусский феномен наиболее подозрителен в плане "контакта". Говоря так, я рискую навлечь на себя огонь и справа, и слева, но поступить так необходимо, т.к. без этого непонятно, почему я упорно настаиваю на приоритетности таких разнокачественных направлений, как "секторность" вывала по Демину, гео­магнитный эффект, радиоактивность, термолюминесценция и мутационный процесс.

Сказанное не означает, что мною сделан однозначный выбор в пользу техногенности ТМ. За этот вариант я даю сегодня не более 10%, но в суще­ствующей ситуации и это немало. Кроме того, признание возможности альтер­нативного варианта не исключает, а предполагает усиленную разработку "клас­сических" вариантов - хотя бы по принципу "доказательства от противного".

         Думаю, однако, что раскрыть истинную природу ТМ на пути изучения физики явления в отрыве от вопроса о его вещественном составе нереально. Более того, вероятно, что именно вопрос о веществе может послужить решаю­щим аргументом в пользу одного из классических вариантов и - менее вероят­но - альтернативного техногенного варианта.

  

13. О направлении дальнейших работ

 

Современный этап изучения Тунгусского феномена характеризуется наличием явного противоречия между наличием огромного массива разнород­ных фактических данных и отсутствием общепринятой, обобщающей эти дан­ные концепции. Такая ситуация представляется, безусловно, проблемной, но не безнадежной: именно благодаря накоплению большой информации возник­ла возможность четкой постановки ряда принципиальных задач, решение ко­торых позволит, вероятно, сделать выбор между некоторыми, наиболее рас­пространенными гипотезами о природе Тунгусского космического тела (ТКТ). В рамках "классических" моделей Тунгусского феномена это относится, прежде всего, к следующим вопросам.

1.  Можно или нет объяснить Тунгусский "взрыв" разрушением на высо­те 5-8 км глыб кометных льдов или же метеороида, близкого по составу к угли­стым хондритам? Если да - это будет аргумент в пользу кометной версии. Если нет, то это прольет воду на мельницу каменно-астероидальной гипотезы, и воз­никнет драматическая необходимость не только ревизии расчетных работ, по­священных механизмам разрушения Тунгусского метеорита, выполненных, начиная с 1963 г., но и объяснения изотопных и элементных аномалий, наблю­давшихся в районе эпицентра катастрофы. Крайне затруднится и интерпрета­ция атмосферных оптических аномалий лета 1908 г.

2.  Учитывая принципиальную важность вопроса об абляции осколков каменного астероида и о судьбе силикатного аэрозоля, который мог выпасть этом случае в эпицентре Тунгусского "взрыва" и на его шлейфе, необходимо проведение дополнительных специальных расчетов с привлечением данных, полученных в области физики крупных взрывов.

3.  Какова природа изотопных и элементных аномалий в датируемых 1908 г. слоях торфа и смолы деревьев? Являются ли они результатом выпаде­ния остатков ТКТ или же следствием каких-либо иных процессов? Если, дей­ствительно, изотопные сдвиги и повышение концентрации легких и халькофильных элементов в датируемых 1908 г. слоях стратифицируемых природных объектов являются следствием выпадения вещества ТКТ, то в этом случае впер­вые открывается возможность говорить о выпадении в районе катастрофы кос­мического вещества в количествах, соизмеримых с масштабом явления (при­чем это возможно лишь в случае, если ТКТ представляло собою ядро кометы или подобный ему объект). Следовательно, дешифровка природы указанных выше элементных и изотопных аномалий в районе Тунгусской катастрофы дает серьезный шанс на объяснение Тунгусского феномена в рамках традиционных представлений. В силу этого исключительно важно проведение работ в конт­рольных районах, не связанных с Тунгусской катастрофой, поскольку эпоха последней сопредельна с двумя крупными вулканическими извержениями в Северном полушарии - Ксудача на Камчатке в 1907 и Катмая на Алеутах в 1912 гг. Вследствие сказанного для окончательной интерпретации указанных элементных и изотопных аномалий необходима их дифференцировка от эф­фектов, наблюдаемых в районах массивного выпадения вулканических пеплов (Камчатка, Алеутские острова).

4. Поскольку концептуальная ситуация с Тунгусской проблемой продолжает оставаться неясной, необходимо включить в число ключевых направлений окончательное решение вопроса о наличии - или отсутствии у Тунгусского метеорита радиоактивного "следа".

Подходить к его решению с мерками начала 60-х годов не представляет­ся более возможным. Печальный опыт, приобретенный человечеством за пос­ледние 50 лет, заставил разработать методы оценки как непосредственных, так и отдаленных последствий ядерных катастроф. В настоящее время, благодаря исследованиям, проведенным в зоне Чернобыльской аварии, под шлейфом испытаний на Семипалатинском полигоне, в зоне Восточно-Уральского ради­ационного следа и в Заполярье, по этим вопросам накоплен большой факти­ческий материал [Васильев с соавт, 1999[, который может быть использован в целях сравнения и в настоящем случае. В связи с этим приобретают принципи­альное значение следующие, внешне весьма отдаленные друг от друга направ­ления исследований:

1) объективная, тщательная и непредубежденная проверка данных В.Н. Мехедова о радиоактивности годичных колец деревьев, переживших ка­тастрофу 1908 г., но погибших до 1945 г.; выяснение природы второго макси­мума радиоактивности в глубоких слоях торфа на торфяниках близ Ванавары; продолжение работ по изучению радиоуглерода в районе Тунгусской катаст­рофы;

2) изучение биологических, - в том числе генетических - последствий Тунгусского взрыва методами, апробированными в районах ядерных катаст­роф;

3) развитие исследований природы термолюминесценции аномалий в районе Тунгусской катастрофы;

4) изучение механизма геомагнитного эффекта Тунгусского взрыва в том числе путем компьютерного и натурного моделирования.

5.  В рамках исследований с альтернативных позиций структуры разрушений, вызванных ударной волной ТКТ, следует принять к сведению соображения, высказанные В.Д. Гольдиным [1986] и Д.В. Деминым [см. наст. сб. С. 239-244] о явном несоответствии векторной структуры поля вывала леса
элементарным моделям. В связи с этим должны быть с максимальной энергией продолжены начатые Д.В. Деминым исследования "лучистой" структуры вывала, необходимо дальнейшее развитие версии "рикошета" части ТКТ. Нужно учесть и реализовать также рекомендации А.Е. Злобина относительно поиска следов баллистической волны в ЮЮВ секторе вывала и о возможной "реаби­литации" второго варианта траектории по И.С. Астаповичу. Заслуживает даль­нейшего развития гипотеза М.Н. Цынбала и В.Э. Шнитке [1988] об объемном механизме Тунгусского взрыва. Особое внимание необходимо уделить дешиф­ровке аэросъемки Л.А. Кулика.

6.  Следует также продолжить анализ причин расхождений свидетельс­ких показаний очевидцев на Ангаре и Нижней Тунгуске. Поскольку не снято подозрение в том, что они относятся к разным космическим объектам, наблю­давшимся в разное время, целесообразен поиск церковных и полицейских ар­хивов, относящихся к району Ербогачен - Преображенка.

7.  В части гео- и космохимических исследований должны быть завер­шены работы по выявлению происхождения редкоземельной аномалии в рай­оне Тунгусской катастрофы.

 

Заключение

 

Со дня падения Тунгусского метеорита минуло почти 100 лет. Закон­чился XX в, а вместе с ним и второе тысячелетие нашей эры. Полностью ушло первое поколение исследователей Тунгусского метеорита, редеют ряды и тех, кто пришел им на смену. Эстафета проблемы передается ученым третьего ты­сячелетия в числе других нерешенных научных задач.

И не только научных. Сегодня ни у кого не должно вызывать сомнения, что от судьбы Тунгусской проблемы во многом зависит решение одной из глав­ных стратегических задач XXI столетия - создания планетарной программы "Космический шит", призванной обеспечить безопасность Земли от возмож­ных столкновений с различного рода космическими объектами. В случае если Тунгусский метеорит действительно был, как полагают, кометой или неболь­шим астероидом - на его примере мировая наука имеет уникальную возмож­ность отследить от начала до конца экологические последствия таких собы­тий, используя в качестве полигона территорию недавно созданного Государственного природного заповедника "Тунгусский".

Если выяснится, что под шифром "Тунгусский метеорит" проходит в действительности инопланетная техногенная конструкция - расшифровка про­блемы даст первое в истории прямое доказательство концепции Джордано Бруно о множественности обитаемых миров. Даже если считать версию "кон­такта" очень маловероятной, вопрос о контактах с позиций стратегической судьбы цивилизации настолько важен, что его нельзя "отдать на откуп" диле­тантам.

При разработке необычных, нетрадиционных версий лидировать долж­ны исследователи, по стилю своего научного мышления далекие от узкопро­фессиональной зашоренности и способные к широкому системному охвату явлений. Для этой цели в наибольшей степени подходят ученые, которых рань­ше называли "натуралистами широкого профиля" и которых, к сожалению, в век всеобщей инструментализации науки становится все меньше и меньше. Сочетать в одном, и даже в нескольких лицах, эти качества нелегко.

Оптимальным решением вопроса является совмещение указанных под­ходов в рамках одной научной организационной структуры при условии нали­чия в ней широкого научного демократизма.

Именно этот подход и был реализован в КСЭ, в рамках которой прин­цип научной веротерпимости был изначально принят как обязательный и ос­новополагающий, что и позволило эффективно сотрудничать в ее рамках пред­ставителям самых различных научных направлений.

В любом случае исследование Тунгусского метеорита - это не стрельба по зайчику из воздушного ружья, а накрытие стратегически важной мишени научными орудиями главного калибра. При всех недостатках и помехах - воль­ных и невольных, простительных и наоборот - по проблеме сделано много [Лстапович, 1951; Бронштэн, 2000; Васильев, 1984, 1986, 1988; Васильев с соавт., 1965, 1981; Дмитриев, Журавлев, 1984; Журавлев, Зигель, 1998; Золотов, 1969; Кринов, 1949; Плеханов, 2000; Фесенков, 1978; Флоренский, I960, 1963; и еще многие, многие, многие...].

Основное состоит в том, что накоплен достаточный материал для созда­ния "фоторобота" виновника событий лета 1908 г., хотя для его окончательно­го опознания необходима еще большая дополнительная работа, которая потре­бует, возможно, усилий еще не одного поколения ученых.

Раздел научного знания, посвященный Тунгусскому метеориту, представляет собою сегодня небольшую комплексную научную дисциплину, имеющую свой объект, свои методы сбора, анализа, статистической обработки и синтеза научного материала.

Эта отрасль создалась не в одночасье и не сама по себе. Информация, заключенная в ней, накоплена и обобщена благодаря трудам многих десятков - если не сотен ученых и множества рядовых исполнителей и соисполнителей работ (общее число участников Тунгусских экспедиций, начиная с 1958 г., при­ближается к тысяче человек). И тем, что работы по проблеме, хотя и трудно, но неуклонно продвигаются вперед, - в том заслуга многих и многих, - и тех, кто ныне с нами, и тех, кого уж с нами нет.

  

Гори, гори во мраке пламя,

Когда придет прощанья час,

Спасибо тем, кто нынче с нами,

Спасибо там, кто сменит нас.

Виктор Черников

 

 

 

Литература

 

Андреев Г.В. Тунгусский метеорит - объект типа Аполлона // XXI Все­союзная метеоритная конференция, 24-26 апреля 1990 г., г. Миасс: Тезисы док­ладов. М., 1990. С. 9.

Анфиногенов Д.Ф., Будаева Л.И. Болиды лета-осени 1908 г. в средних широтах Евразии в связи с проблемой Тунгусского метеорита II Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1983. С. 22-29.

Анфиногенов Д.Ф., Будаева Л.И. Тунгусские этюды. Опыт комплекс­ного подхода к научной разработке проблемы Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во ТРОЦа, 1998. С. 108.

Астапович И.С. Новые материалы по полету большого метеорита 30 июня 1908 г. в Центральной Сибири//Астрономический журнал. 1933. Т. 10, №4. С. 465-486

Астапович И.С. Новые данные о падении большого метеорита 30 июня 1908 года // Природа. 1935. С. 70-73.

Астапович И.С. Большой Тунгусский метеорит // Природа. 1951. №2. С. 23-32; №3. С. 13-23.

Астапович И.С. К вопросу о траектории и орбите Тунгусской кометы // Физика комет и метеоров. Киев: Наукова думка, 1965. С. 105-113.

Бережной В.Г., Драпкина Г.И. Изучение аномального прироста леса в районе падения Тунгусского метеорита // Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 162-169.

Бидюков Б.Ф. Термолюминесцентный анализ почв района Тунгусско­го падения // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Новосибирск: На­ука, 1988. С. 96-104.

Бидюков Б.Ф., Красавчиков В.О., Розум В.А. Термолюминесцентный анализ почв района Тунгусского падения // Следы космических воздействий на Землю. Новосибирск: Наука, 1990. С. 88-107.

Бояркина А.П., Демин Д.В., Зоткин И.Т., Фаст В.Г. Изучение ударной волны Тунгусского метеорита по вызванным им нарушениям леса // Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 112-128.

Бояркина А.П., Сидорас С.Д. Палеомагнитные исследования в районе Тунгусского метеорита // Геология и геофизика. 1974. №3. С. 79-89.

Бояркина А.П., Васильев Н.В., Менявцева Т.А. и др. К оценке веще­ства Тунгусского метеорита в районе эпицентра взрыва // Космическое веще­ство на Земле. Новосибирск: Наука, 1976. С. 8-15.

Бронштэн В.А., Бояркина А.П. Расчеты воздушных волн Тунгусского метеорита II Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 47-63.

Бронштэн В.А. Природа аномального свечения неба, связанною с Тун­гусским явлением // Астрон. вестник. 1991. Т. 25, №4. С. 490-504.

Бронштэн В.А. Применение теории Григоряна к расчету дробления I игантских метеороидов // Астрон. вестник. 1994. Т. 28, №2. С. 118-124.

Бронштэн В.А., Зоткин И.Т. Тунгусский метеорит: осколок кометы или астероида? // Астрон. вестник. 1995. Т. 29, №3. С. 278-283.

Бронштэн В.А. Дробление и разрушение крупных метеорных тел в ат­мосфере // Астрон. вестник. 1995а. Т. 29, №5. С. 450-458.

Бронштэн В.А. Тунгусский метеорит: история исследования. М.: А.Д. Сельянов, 2000.310 с.

Василенко В.Б., Демин Д. В., Журавлев В. К. Термолюминесцентный анализ пород из района Тунгусского падения // Проблема Тунгусского метео­рита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 227-231.

Васильев Н.В., Журавлев В.К., Журавлева Р.К. и др. Ночные светя­щиеся облака и оптические аномалии, связанные с падением Тунгусского ме­теорита. М.: Наука, 1965. 111с.

Васильев Н.В., Журавлев В.К., Львов Ю.А., Плеханов Г.Ф. Совре­менное состояние проблемы Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 5-20.

Васильев Н.В., Вронский Б.М., Демин Д.В. и др. Силикатные сферу-лы в торфах района падения Тунгусского метеорита II ДАН СССР. 1971. Т. 199, №6. С. 1400-1402.

Васильев Н.В., Иванова Г.М., Львов Ю.А. Новое о веществе Тунгус­ского метеорита // Природа. 1973. №7. С. 99-101.

Васильев Н.В., Львов Ю.А., Вронский Б.И. и др. Поиски мелкодис­персного космического вещества в торфах района падения Тунгусского метео­рита // Метеоритика. 1973а. Вып. 32. С. 141-146.

Васильев Н.В., Львов Ю.А., Гришин Ю.А. и др. Поиски вещества Тушусского метеорита в торфах междуречья Подкаменной и Нижней Тунгу­сок. // Проблемы космохимии. Киев: Наукова думка. 1974. С. 60-69.

Васильев Н.В. Львов Ю.А., Иванова Г.М. и др. Новые данные о пред­полагаемом космическом веществе в районе Тунгусской катастрофы II Про­блемы космической физики. Киев: Вища школа, 1974а. Вып. 9. С. 79-89.

Васильев Н.В., Батищева А.Г. О связи ускоренного возобновления леса i траекторией падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 149-160.

Васильев Н.В., Кукарекая Л.К., Бояркина А.П. и др. О механизме 1 I имуляции роста растений в районе падения Тунгусского метеорита // Взаи­модействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 195-202.

Васильев Н.В.. Ковалевский А.Ф., Разин С.А., Эпиктетова Л.Е. По­казания очевидцев Тунгусского падения. Томск: Дет ВИНИТИ, №5350-81. 1981. 304 с.

Васильев Н.В. История изучения проблемы Тунгусского метеорита в послевоенные годы (1958-1969) // Метеоритные исследования в Сибири. Но­восибирск: Наука, 1984. С. 3-22.

Васильев Н.В. История изучения проблемы Тунгусского метеорита (1970-1980)//КосмическоевеществоиЗемля. Новосибирск: Наука, 1986.С. 30-34.

Васильев Н.В. История изучения проблемы Тунгусского метеорита (1980-1985) // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Новосибирск: На­ука, 1988. С. 3-31.

Васильев Н.В., Мальцев В.И., Коваленко В.Н. и др. Медико-соци­альные последствия ядерных катастроф. Киев: Здоровье, 1999.

Виноградов А.П., Девирц АЛ., Дойкина Э.И. Концентрация |4С в ат­мосфере во время Тунгусской катастрофы и антивещество // ДАН СССР. 1966. Т. 168, №4. С. 900-903.

Вознесенский А.В. Падение метеорита 30 июня 1908 г. в верховьях р. Катанги // Мироведение. 1925. Т. 14, №1. С. 25-28.

Воробьев В.А., Ильин А.Г., Шкута Б.Л. Изучение термических по­вреждений ветвей лиственниц переживших Тунгусскую катастрофу // Пробле­ма Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 110-117.

Воробьев В.А., Демин Д.В. Новые результаты исследования термичес­ких поражений лиственниц в районе падения Тунгусского метеорита // Вопр сы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 58-63.

         Вронский Б.И. Тропой Кулика. М.: Мысль, 1968. 256 с.

         Вронский Б.И. Тропой Кулика. М.: Мысль, 1977.2-е изд. 224 с.

         Голенецкий СП., Степанок В.В., Колесников Е.М. Признаки косм химической аномалии в районе Тунгусской катастрофы 1908 г. // Геохим 1977. №11. С. 1635-1645.

Гольдин В.Д. Об интерпретации некоторых геофизических явлен сопровождавших падение Тунгусского метеорита // Космическое вещество Земля // Новосибирск: Наука, 1986. С. 44-61.

Григорян С.С. К вопросу о природе Тунгусского метеорита // ДАН СССР. 1976. Т. 2.31, №1. С. 57-60.

Григорян С.С. О движении и разрушении метеоритов в атмосферах планет// Космические исследования. 1979. Т. 17, №6. С. 875-893.

Девирц А.Л. Радиоуглерод в атмосфере Земли в период Тунгусской ка­тастрофы и в прошлом // Труды Всесоюзного совещания по проблеме "Астро­физические явления радиоуглерод", 1969. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун­та, 1970. С. 21-25.

Деманов К.В., Ромейко В.А. О выявлении локальных зон с повышен­ным радиационным фоном в эпицентре Тунгусской катастрофы // Тунгусский сборник (юбилейный выпуск). М.: МГДТДиЮ, 2000. С. 22-26.

Демин Д.В., Дмитриев А.Н., Журавлев В.К. Информационный аспект исследований Тунгусского феномена 1908 г. // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 30-48.

Демин Д.В. О возможной интерпретации структуры энергоактивной зоны // Тунгусский вестник КСЭ. 1999. №10. С. 17-19.

Демин Д.В., Симонов С.А. Результаты обработки каталога Тунгусско­го вывала// Наст, сборник. С. 239-244.

Дмитриев А.Н., Журавлев В.К. Тунгусский феномен 1908 года - вид солнечно-земных взаимосвязей. Новосибирск: ИГГ СО АН СССР, 1984. 143 с.

Дорошин И.К. К поиску вещества Тунгусского метеорита в торфах // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири // Новосибирск: Наука, 1988. С. 31-40.

Драгавцев В.А., Нечипоренко В.Н., О распределении генотипических отклонений статистически элементарных количественных признаков в растительных популяциях // Генетика. 1972. Т. 8, №6. С. 23-33.

Драгавцев В.А., Лаврова Л.А., Плеханова Л.Г. Экологический анализ линейного прироста сосны обыкновенной в районе Тунгусской катастро­фы 1908 г. //Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 132-141.

        Емельянов Ю.М., Лукьянов В.Б., Шаповалова Р.Д., Шмырев И.К. О расположении зоны с увеличенным после 1908 г. приростом старых деревьев  СЗ секторе района падения Тунгусского метеорита//Вопросы метеорити­ки. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 161-165.

Журавлев В.К. К вопросу об интерпретации геомагнитного эффекта 1908 г. // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 195-197.

Журавлев В.К. О световой энергии Тунгусского взрыва // Успехи метеоритики. Тезисы докладов XII метеоритной конференции, 24-27 мая 1966 г. Новосибирск: Наука, 1966. С. 19-20.

Журавлев В.К. К оценке световой энергии Тунгусского взрыва // Про­блема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 120-122.

Журавлев В.К., Демин Д.В., Демина Л.Н. О механизме магнитного эффекта Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 154-161.

Журавлев В.К. К вопросу о химическом составе Тунгусского метеори­та // Космическое вещество на Земле. Новосибирск: Наука, 1976. С. 99-104.

         Журавлев В.К., Демин Д.В., Вронский Б.И. и др. Результаты шлихо­вого апробирования и спектрального анализа почв из района падения Тунгус­ского метеорита//Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 99-111

Журавлев В.К., Демин Д.В. К вопросу о химическом составе Тунгус­ского метеорита II  Космическое вещество на Земле. Новосибирск: Наука, 1976а. С. 99-104.

Журавлев В.К., Дмитриев А.Н. Геофизическая гипотеза природы Тун­гусского феномена // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: На­ука, 1984а. С. 128-141.

Журавлев В.К., Зигель Ф.Ю. Тунгусское диво. Новосибирск: ЦЭРИС, 1994. 456 с.

Журавлев В.К. Геомагнитный эффект Тунгусского взрыва и техноген­ная гипотеза // Тунгусский вестник КСЭ. 1998. №9. С. 18-27.

Журавлев В.К., Зигель Ф.Ю. Тунгусское диво. 2-е изд., испр. и доп. Екатеринбург: Баско, 1998. 168 с.

Зенкин Г.М., Ильин А.Г., Егоршин А.И. и др. Характеристика деревь­ев, переживших катастрофу в ее эпицентре // Проблема Тунгусского метеори­та. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 84-85.

Зенкин Г.М., Ильин А.Г. О лучевом ожоге деревьев в районе взрыва Тунгусского метеорита// Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 129-140.

Зигель Ф.Ю. К вопросу о природе Тунгусского тела // Метеоритные и метеорные исследования. Новосибирск: Наука, 1983. С. 151-161.

Злобин А.Б. Загадка Тунгусского метеорита на пороге XXI века. М.: Изд-во ЦИАМ, 1996. 25 с.

Золотов А.В. Проблема Тунгусской катастрофы 1908 г. Минск: Наука и техника, 1969. 204 с.

Зоткин И.Т. Траектория и орбита Тунгусского метеорита // Метеорити­ка. 1966. Вып. 22. С. 109-118.

Зоткин И.Т., Цикулин М.А. Моделирование взрыва Тунгусского ме­теорита // ДАН СССР. 1966. Т. 167, №1. С. 59-62.

Зоткин И.Т. Аномальные сумерки, связанные с Тунгусским метеори­том//Метеоритика. 1969. Вып. 29. С. 170-176.

Зоткин И.Т. Форма воздушной волны Тунгусского метеорита // Метео­ритика. 1972. Вып. 31. С. 35-41.

Зоткин И.Т., Чигорин А.Н. Определение радианта Тунгусского метео­рита по визуальным наблюдениям очевидцев // Актуальные вопросы метеори­тики в Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. С. 88-95.

Зоткин И.Т., Чигорин А. Н. Определение радианта Тунгусского метео­рита по визуальным наблюдениям очевидцев // Астрон. вестник. 1991. Т. 25, №5. С. 613-620.

Иванов К.Г. Геомагнитные явления, наблюдавшиеся на Иркутской маг­нитной обсерватории вслед за взрывом Тунгусского метеорита // Метеорити­ка. 1961. Вып. 21. С. 46-48.

Иванов  К.Г. Геомагнитный эффект Тунгусского падения // Метеорити­ка. 1964. Вып. 24. С. 141-151.

Иванова Г.М., Львов Ю.А., Васильев Н.В., Антонов И.В. Выпадение космического вещества на поверхность Земли. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1975. 120 с.

Ильин А.Г., Воробьев В.А., Байер В.В. Связь параметров поражений веток лиственниц со световой энергией // Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 105-109.

Казанцев А.П. Взрыв // Вокруг света. 1946. №1. С. 39-46.

Кириченко Л.В., Гречушкина М.П. О радиоактивности почвы и рас­тений в районе падения Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского ме­теорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 139-152.

Кирова О.А., Заславская Н.И. Новые данные о распыленном веще­стве из района падения Тунгусского метеорита // Метеоритика. 1966. Вып. 27. С. 119-127.

Ковалевский А.Л., Резников И.В., Снопов Н.Г. и др. Некоторые дан­ные о распределении химических элементов в почвах и растениях в районе падения Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 125-133.

Ковалевский А.Ф. Магнитный эффект взрыва Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 187-194.

Коваль В.И. Метеоритные исследования молодежного творческого кол­лектива "Гея" астролаборатории Дворца творчества на Миуссах и установле­ние основных параметров тунгусского суперболида 1908 г. Краткая истори­ческая справка 1969-1998 г. // Тунгусский сборник (юбилейный выпуск). М.: МГДТДиЮ, 2000. С. 80-91.

Козлов А.Н., Иванов А.В., Флоренский К.П. Методика выделения из почвы распыленного космического вещества // Успехи метеоритики, Тезисы докладов XII метеоритной конференции, 24-27 мая 1966 г. Новосибирск: На­ука, 1966. С. 24-25.

Колесников В.И. Аномальное возобновление древесной растительнос­ти в районе Тунгусской катастрофы // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 73-83.

Колесников Е.М., Лаврухина А.К., Фисенко А.В. Эксперименталь­ная проверка гипотез аннигиляционного и термоядерного характера тунгус­ского взрыва 1908 г. // Геохимия. 1973. №8. С. 1115-1121.

Колесников Е.М., Лаврухина А.К., Фисенко А.В. Новый метод про­верки гипотез аннигиляционного и термоядерного характера Тунгусского взры­ва 1908 г. //Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 102-110.

Колесников Е.М., Люль А.Ю., Иванова Г.М Нейтронно-активационный анализ некоторых элементов в силикатных шариках из торфа района паде­ния Тунгусского метеорита // Космическое вещество на Земле. Новосибирск: Наука, 1976. С. 87-98.

Колесников Е.М., Шестаков Г.И. Изотопный состав свинца из торфов района Тунгусского взрыва 1908 г. // Геохимия. 1979. №8. С. 1202-1211.

Колесников Е.М. О некоторых вероятных особенностях химического состава Тунгусского космического тела // Взаимодействие метеоритного ве­щества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 87-102.

Колесников Е.М. Изотопные аномалии в Н и С из торфа с места паде­ния Тунгусского метеорита // ДАН СССР. 1982. Т. 266, №4. С. 993-995.

Колесников Е.М. Изотопные аномалии в торфе с места падения Тун­гусского метеорита // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука. 1984. С. 49-62.

Колесников Е.М., Беттгер Т., Колесникова Н.В. Изотопный состав углерода и водорода в торфе с места взрыва Тунгусского космического тела // ДАН. 1995. Т. 343, №5. С. 669-672.

Колесников Е.М., Беттгер Т., Колесникова Н.В., Юнге Ф. Аномалии в изотопном составе углерода и азота торфов района взрыва Тунгусского кос­мического тела 1908 г. //ДАН. 1996. Т. 347, №3. С. 378-382.

Колесников Е. М., Степанов А. И., Горидько Е. А. и др. Обнаружение вероятных следов Тунгусской кометы 1908 г. Элементные аномалии в торфе // ДАН. 1998. Т. 363, №4. С. 531-535.

Кондратьев К.Я., Никольский Г.А., Шульц Э.О. Тунгусское косми­ческое тело - ядро кометы II Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Но­восибирск: Наука, 1988. С. 114-142.

Копенкин В.Г. Сообщения очевидцев о Тунгусском метеорите 1908 года // Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 31-35.

          Константинов Б.П., Бредов М.М., Белявский A.M., Соколов И.А. О возможной антивещественной природе микрометеоров // Космич. исслед. 1966. Т. 4, № 1.С. 66-73.

Коробейников В.П., Чушкин П.И., Шуршалов Л.В. О расчете назем­ных разрушений при воздушном взрыве метеорита // Космическое вещество на Земле. Новосибирск: Наука, 1976. С. 54-65.

Коробейников В.П., Чушкин П.И., Шуршалов Л.В. Моделирование и расчет взрыва Тунгусского метеорита // Взаимодействие метеоритного ве­щества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 115-137.

Коробейников В.П., Путятин Б.В. Чушкин П.И., Шуршалов Л.В. Об эффектах излучения в условиях неоднородной атмосферы при Тунгусском явлении // Метеоритные и метеорные исследования. Новосибирск: Наука, 1983. С. 5-24.

Коробейников В.П., Чушкин П.И., Шуршалов Л.В. Взаимодействие больших метеоритных тел с атмосферой Земли // Метеоритные исследования н Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 94-117.

Коробейников В.П., Чушкин П.И., Шуршалов Л.В. Тунгусский фе­номен: газодинамическое моделирование // Следы космических воздействий на Земле. Новосибирск: Наука, 1990. С. 59-79.

Кринов Е. Л. Тунгусский метеорит. М.: АН СССР, 1949. 196 с.

Кулик Л.А. К 25-летию Тунгусского метеорита // Мироведение. 1933. Т. 22, №2. С. 63-66.

Кулик Л. А. Данные по Тунгусскому метеориту к 1939 году// ДАН СССР. Новая серия. 1939. Т. 11, №8. С. 520-524.

Кулик Л.А. Метеоритная экспедиция на Подкаменную Тунгуску в 1939 году // ДАН СССР. 1940. Т. 27, №7. С. 597-601.

Кулик Л.А. Картина вывала и ожога в районе падения Тунгусского ме­теорита// Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 15-19.

Курбатский Н.П. О лесном пожаре в районе Тунгусского падения 1908 г. II Метеоритика. 1964. Вып. 25. С. 168-172.

Курбатский Н.П. О возникновении лесного пожара в районе падения Тунгусского метеорита//Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 69-71.

Левин В.Ю., Бронштэп В.А. Тунгусское событие и метеоры с заклю­чительной вспышкой // Астрон. вестник. 1985. Т. 19, №4. С. 319-330.

Ловелиус Н.В. Изменчивость прироста деревьев. Дендроиндикация природных процессов и антропогенных воздействий. Л.: Наука, 1979. 232 с.

Львов Ю.А. О нахождении космического вещества в торфе // Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 140-144.

Львов Ю.А., Васильев Н.В., Антонов И.В. и др. Методы обнаруже­ния космического вещества в некоторых природных объектах // Новосибирск: ИГиГ СО АН СССР, 1971. 8 с.

Львов Ю.А. Методика отбора и обработки торфа для выделения мелко­дисперсной минеральной фракции // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 90-93.

Львов Ю.А, Васильев Н.В. Лучистый ожог деревьев в районе падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 53-57.

Маслов Е.В. К вопросу о высоте и мощности взрыва Тунгусского ме­теорита // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 105-112.

Методы обнаружения космического вещества в некоторых природных объектах. Новосибирск, 1971. 8 с.

Мехедов В.Н. О радиоактивности золы деревьев в районе Тунгусской катастрофы. Препринт ОИЯИ №6-3311. Дубна, 1967 16 с.

Мульдияров Е.Я., Лапшина Е.Д. Датировка верхних слоев торфяной залежи, используемой для изучения космических аэрозолей // Метеоритные и метеорные исследования. Новосибирск: Наука, 1983. С. 75-84.

Невский А.П. Явление положительного стабилизируемого электри­ческого заряда и эффект электроразрядного взрыва крупных метеоритных тел при полете в атмосферах планет//Астрон. вестник. 1978. Т. 12, №14. С. 206-215.

Некрасов В.И., Емельянов Ю.М. Изучение роста леса в связи с про­блемой Тунгусского метеорита// Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 152-161.

Некрасов В.И., Емельянов Ю.М. К вопросу восстановления таксаци­онных характеристик "докатастрофного" леса в районе падения Тунгусского метеорита// Проблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун­та, 1967. С. 123-126.

Некрытое Н.И., Журавлев В.К. Визуальное определение границ вы­вала// Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 87-93.

Несветайло В.Д., Ковалюх Н.Н. Динамика концентрации радиоугле­рода в годичных кольцах деревьев из центра Тунгусской катастрофы // Метео­ритные и метеорные исследования. Новосибирск: Наука, 1983. С. 141-151.

Несветайло В.Д. К вопросу об ускоренном приросте деревьев района падения Тунгусского метеорита // Следы космических воздействий на Землю. Новосибирск: Наука, 1990. С. 165-171.

Николаев Ю.А., Фомин П.А. О природе серебристых облаков и озон­ного слоя Земли // Физика горения и взрыва. 1997. Т. 33, №1. С. 3-13.

Николаев Ю.А. Фомин П.А. Анализ гипотезы об инициировании Тун­гусским метеоритом взрыва метано-воздушного облака // Тез. докладов юби­лейной международной конференции "90 лет Тунгусской проблемы". Красно­ярск-- Ванавара, 30 июня-2 июля 1998 г. Красноярск, 1998. С. 39.

Николаев Ю.А., Фомин П.А. Тунгусская катастрофа как взрыв мета­но-воздушного облака, иницированного небольшим, медленно летящим ме­таллическим метеоритом // Тунгусский вестник КСЭ. Томск. 1998а. №9. С. 8-18.

Николаев Ю.А. Моделирование химической кинетики и детонации в газах: Автореф. дис..д-ра физ.-мат. наук. Новосибирск, 1999.31 с.

Обашев С.О. О геомагнитном эффекте Тунгусского метеорита // Ме­теоритика. 1961. Вып. 21. С. 49-51.

Ольховатов А.Ю. О вероятной роли сейсмотектонических процессов в Тунгусском феномене 1908 г. // Изв. АН СССР. Физика Земли. 1991. №7. С. 105-112.

Ольховатов А.Ю. Миф о Тунгусском метеорите. Тунгусский феномен 1908 г. - земное явление. М., 1997. 128 с.

Ольховатов А.Ю., Родионов Б.У. Тунгусское сияние. М.: Лаборатория базовых знаний. 1999. 240 с.

Пасечник И.П. Оценка параметров взрыва Тунгусского метеорита по сейсмическим и микробарографическим данным // Космическое вещество и Земля. Новосибирск: Наука, 1976. С. 24-54.

Пасечник И.П. Уточнение времени взрыва Тунгусского метеорита 30 нюня 1908 г. по сейсмическим данным // Космическое вещество и Земля. Но­восибирск: Наука, 1986. С. 62-69.

Пасечник И.П., Зоткин И.Т. Спектрофотометрические особенности зоны светового ожога деревьев в эпицентре Тунгусской катастрофы // Акту­альные вопросы метеоритики в Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. С. 248-251.

Петров Г.И., Стулов В.П. Движение больших тел в атмосферах планет //Космич. исслед. 1975. Т. 13, №4. С. 587-594.

Плеханов Г.Ф., Ковалевский А.Ф., Журавлев В.К., Васильев Н.В. О геомагнитном эффекте взрыва Тунгусского метеорита // Изв. вузов Мин-ва высш. образ. СССР. Физика. 1960. №2. С 236-237.

Плеханов Г.Ф. Предварительные итоги двухлетних работ Комплексной самодеятельной экспедиции по изучению проблемы Тунгусского метеорита// Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С 3-21.

Плеханов Г.Ф., Васильев Н.В., Демин Д.В. и др. Некоторые итоги изу­чения проблемы Тунгусского метеорита // Геология и геофизика. 1963а. №1. С 111-123.

          Плеханов Г.Ф., Ковалевский А.Ф., Журавлев В.К., Васильев Н.В. О поляризационном эффекте, вызванном падением Тунгусского метеорита // Известия вузов. Физика. 19636. №5. С 177-179

Плеханов Г.Ф. Некоторые итоги работы Комплексной экспедиции по изучению проблемы Тунгусского метеорита // Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 170-176.

Плеханов Г.Ф., Плеханова Л.Г., Привалов Г.Ф. О мутационных по­следствиях Тунгусского взрыва// Изв. СО АН СССР. 1968. №5. Сер. биол.-мед. наук. Вып. 1. С 44-48.

Плеханов Г.Ф. О действительных и мнимых последствиях падения Тун­гусского метеорита. Современное состояние проблемы Тунгусского метеори­та. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. С. 45-49.

Плеханов Г.Ф., Плеханова Л.Г. О мутационных последствиях падения Тунгусского метеорита // Современное состояние проблемы Тунгусского ме­теорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. С. 35-37.

Плеханова Л.Г., Драгавцев В.А., Плеханов Г.Ф. Влияние некоторых экологических факторов на выраженность генетических последствий Тунгус­ской катастрофы 1908 г. // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 94-98.

Плеханов Г.Ф. Тунгусский метеорит. Воспоминания и размышления. Томск: Изд-во Том ун-та. 2000, 276 с.

Плеханов Г.Ф., Плеханова Л.Г. О возможном рикошете Тунгусского метеорита // Наст, сборник. С. 245-249.

Покровский Г.И. О взрыве метеорных тел, движущихся в атмосфере // Метеоритика. 1966. Вып. 27. С. 103-108.

Ромейко В.А. О природе оптических аномалий лета 1908 г. // Астрон. вестн. 1991. Т. 25, №4. С. 482-489.

Ромейко В.А. Определение уровня освещенности в период действия световых аномалий ночью 30 июня 1908 г. // Тунгусский сборник. М.: МГДТДиЮ, 1999. С. 58-63.

Рычков Ю.Г. Возможный генетический след Тунгусской катастрофы 1908 г.? // Наст, сборник. С. 271-274.

Сапронов Н.Л., Соболенко В.М. Некоторые черты геологического стро­ения Куликовского палеовулкана триасового возраста (район падения Тунгус­ского метеорита в 1908 г.) // Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 13-19.

Сапронов Н.Л., Вальчак В.И., Анфиногенов Д.Ф. Геология района падения Тунгусского метеорита и ее значение при поисках его вещества // Те­зисы докладов юбилейной международной научной конференции. Красноярск, 1998. С. 47.

Светцов В.В. Куда делись осколки Тунгусского метеороида? // Астрон. вестн. 1996. Т. 30, №5. С. 427-441.

Сидорас С.Д., Бояркина А.П. О результатах палеомагнитных исследо­ваний в районе падения Тунгусского метеорита// Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 64-73.

Соботович Э.В., Ковалюх Н.Н., Васильев Н.В. и др. Оценка степени космогенности силикатной составляющей почв из района падения Тунгусско­го метеорита по радиоуглеродным данным // Взаимодействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука. 1980. С. 80-102.

Соботович Э.В., Квасница В.Н., Ковалюх Н.Н. Новое свидетельство вещественности Тунгусского тела // Метеоритные и метеорные исследования. Новосибирск: Наука, 1983. С. 138-141.

Соботович Э.В., Стадодько И.В., Симоненко В.П. Гамма-спектро­метрический анализ проб почв и торфов из района падения Тунгусского ме­теорита // Наст, сборник. С. 267-270.

Соляник В.Ф. Тунгусская катастрофа 1908 г. в свете электрической те-| >рии метеорных явлений // Взаимодействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 178-188.

Стил Д., Фергюсон Р. Авроральные наблюдения в Антарктике во вре­мя Тунгусского события 30 июня 1908 г. // Тунгусский вестник КСЭ. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. №12. С. 33-39.

Суслов И.М. Опрос очевидцев Тунгусской катастрофы в 1926 г. // Про-блема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 21-Ю.

Сытинская Н.Н. К вопросу о траектории Тунгусского метеорита // Метеоритика. 1955. Вып. 13. С. 86-91.

Фаст В.Г., Ковалевский А.Ф., Плеханов Г.Ф. Некоторые замечания к статье Г.М. Идлиса и З.В. Карягиной "О кометной природе Тунгусского метео­рита" // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 203-211.

Фаст В.Г. Статистический анализ параметров Тунгусского взрыва // 11роблема Тунгусского метеорита. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 40-61.

Фаст В.Г., Бояркина А.П., Бакланов М.В. Разрушения, вызванные ударной волной Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеориза. Вып. 2. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. С. 62-104.

Фаст В.Г., Баранник А.П., Разин С. А. О поле направлений повала де­ревьев в районе падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 39-52.

Фаст В.Г., Фаст Н.П., Голенберг Н.А. Каталог повала леса, вызванно­го Тунгусским метеоритом // Метеоритные и метеорные исследования. Ново­сибирск: Наука, 1983. С. 24-74.

Фаст Н.П., Залевская В.В. О возможности влияния Тунгусского ме­теорита на выпадение осадков // Астрономия и геодезия. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1970. Вып. 1. С. 46-51.

Фаст Н.П., Фаст В.Г. О возможном влиянии падения Тунгусского ме­теорита на осадки лета 1908 г. // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 132-142.

Федоренко О.М., Митин А.Н. Изучение полиморфизма изофермент-мых систем сосны обыкновенной, произрастающей в районе падения Тунгус­ского метеорита. Институт общей генетики им. Вавилова РАН. Отчет. Руко­пись. 1996.

Фелицын СБ., Ваганов П.А. Иридий в вулканических пеплах Камчат­ки // Вестн. ЛГУ. Сер. 7. 1988. №4. С. 78-80.

Фесенков В.Г. Помутнение атмосферы, произведенное падением Тун­гусского метеорита 30 июня 1908 г. // Метеоритика. 1949. Вып. 6. С. 8-12.

Фесенков В.Г. К вопросу о природе комет// Метеоритика. 1964. Вып. 24. С. 61-65.

Фесенков В.Г. Тунгусский метеорит // Метеориты и метеорное веще­ство. М.: Наука, 1978. С. 156-249.

Фирсов Л.В., Журавлев В.К. Панычев В.А. Результаты анализов кон­центрации радиоуглерода в слоях древесины лиственницы из района Тунгус­ского падения // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 67-76.

Флоренский К.П., Вронский Б.И., Емельянов Ю.М. и др. Предвари­тельные результаты работ Тунгусской метеоритной экспедиции 1958 г. // Ме­теоритика. 1960. Вып. 19. С. 103-134.

Флоренский К.П. Новое в изучении Тунгусского метеорита 1908 г. // Геохимия. 1962. №2. С. 187-189.

Флоренский К.П. Предварительные результаты Тунгусской метеорит­ной экспедиции // Метеоритика. 1963. Вып. 23. С. 3-29.

Флоренский К.П., Иванов А.В., Ильин И.П. и др. Химический со­став космических шариков из района Тунгусской катастрофы и некоторые воп­росы дифференциации вещества космических тел // Геохимия. 1968. №10. С. 1163-1173.

Флоренский К.П., Иванов А.В. О дифференциации вещества метеор­ных тел в атмосфере Земли Метеоритика. 1970. Вып. 30. С. 104-113.

Флоренский К.П., Иванов А.В., Козлов А.Н. Методика выделения космической пыли из земного материала//Метеоритика. 1970.Вып. 30. С. 138-144.

Фуряев В.В. Лесные пожары в районе падения Тунгусского метеорита и их влияние на формирование лесов // Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 72-87.

Хромова Л.В., Романовский М.Г., Духарев В.А. Частичная стериль­ность сосны в 1986 и 1987 гг. в зоне Чернобыльской АЭС // Радиобиология. 1990. Т. 30, №4. С. 450-457.

Цветков В.И., Бояркина А.П. Результаты опроса очевидцев падения Тунгусского метеорита 1908 г. // Метеорная материя в атмосфере Земли. М.: Наука, 1966. С. 81-92.

Цикулин М.А. О догоне одного треугольного профиля давления дру­гим в асимптотике ударных волн // ПМТФ. I960, №2. С. 132-136.

Цикулин М.А. Приближенная оценка параметров Тунгусского метео­рита 1908 г. по картине разрушений лесного массива // Метеоритика. 1961. Вып. 20. С. 87-91.

Цикулин М.А. К взрывной аналогии при сверхзвуковым обтекании тел //Изв. АН СССР. ОНТ. Энергетика и автоматика. 1961а. №1. С. 91-95.

Цикулин М.А. Ударная волна при движении в атмосфере крученых метеоритных тел. М.: Наука, 1969. 88 с.

Цынбал М.Н., Шнитке В.Э. Газовоздушная модель взрыва Тушусской кометы // Космическое вещество и Земля. Новосибирск: Наука, 1986. С. 98-117.

Цынбал М.Н., Шнитке В.Э. Об ожоге и пожаре в районе падения Тун­гусского метеорита // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Новоси­бирск: Наука, 1988. С. 41-72.

Частоколенко Л.В. Популяционно-генетический мониторинг некото­рых районов Государственного природного заповедника "Тунгусский" с помо­щью растительных тест-объектов // Наст, сборник. С. 132-140.

Шепли X. От атомов до млечных путей. М.: ОНТИ, 1934.

Шойхет Я.Н., Лоборев В.Н., Киселев В.И. и др. Радиационные воз­действия Семипалатинского полигона на Алтайский край // Вестник научной программы "Семипалатинский полигон - Алтай". 1995. №1. С. 7-25.

Эпиктетова Л.Е. Новые показания очевидцев падения Тунгусского метеорита// Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 20-34.

Эпиктетова Л.Е. Уточнение траектории Тунгусского метеорита по по­казаниям очевидцев // Следы космических воздействий на Землю. Новосибирск: Наука, 1990. С. 79-87.

d'Allessio S.J.D. and Harms А.А. The nuclear and aerial dynamics of Tunguska event // Planet. Space Sci. 1989. Vol. 37. P. 329-340.

Andreev G.V. Was the Tunguska 1908 Event caused by an Apollo asteroid? // Proc. "Asteroids, Comets, Meteors.III.", C.I. Largerkvist and H. Rickman (eds.), I Ippsala, Sweden. 1990. P. 240-244.

Ben-Menahem A. Source parameters of the Siberian explosion of June 30, 1908, from analysis and synthesis of seismic signals at кэш stations. - Physics of the Earth and planetary interiors. Amsterdam: Elsevier. 1975. Vol. 11. P. 1-35.

Bowen E.G. The influence of meteoritic dust on rainfall // Austral. J. Phys. 1953. Vol. 6. P. 490-497.

Bronshten V.A. Trajectory and orbit of the Tunguska meteorite revisited // Meteoritics a. Planet. Sci. 1999. Vol. 34, Suppl. P. A137-A143.

Chyba C.F., Thomas P.J., Zahnle K.J. The 1908 Tunguska explosion: Atmospheric distribution of a stony asteroid // Nature. 1993. Vol. 361. P. 40-44.

Cowen C, Atluri C.R., Libby W.F. Possible antimatter content of the Tunguska meteor of 1908 // Nature (London). 1965. Vol. 206, №4986. P. 861-865.

DeRoy F. Les illumination crepusculaires de 30juin et juillet 1908 // Gazette astronomique. 1908. P. 61.

Denning W.F. Genial June. Nature, 1908,9 Jule. P. 429. Denning W.F. The sky glows. Nature, 1908, 16 Jule. De ongewone schemerings - verschynselen van 30. Juni en 1 Juli. Hemel en Dampkring. 1908. Vol. 6. P. 38.

Dozmorov S.V. Some anomalies of the distribution of rare earth elements at the 1908 Timguska explosion site // RIAP Bulletin. 1999. Vol. 5, №1-2. P. 10-13.

Ganapathy R. The Timguska explosion of 1908: Discovery of meteoritic debris near the explosion site and the South Pole // Science. 1983. Vol. 220, №4602. P. 1158-1161.

Hemenway C.L., Erkes J.W., Grunberg J.M.A. Do some of the sub-micrometer cosmic dust particles come from the sun? // COSPAR Spase Res. -XIII. Berlin: Akad. Verlag, 1973. P. 1121-1125.

Hou Q.L., Ma P.X., Kolesnikov E.M. Discovery of iridium and other element anomalies near the 1908 Tunguska explosion site // Planet. Space Sci. 1998. Vol. 46, №2/3. P. 179-188.

Hou Q.L., Kolesnikov E.M., Xie L.W. et al. Discovery of probable Tunguska Cosmic Body material: anomalies of platinum group elements and REE in peat near the explosion site (1908) // Planet Space Sci. 2000. Vol. 48, №15. P. 1447-1455.

Jehanno C, Boolet D. Etudes analytiques de spherules provenue du site de I'explosion de la Toungouska // Comptes Rendus, Acad. Sci. Paris, Serie II. 1989. Vol. 308. P. 1589-1585

Kolesnikov E.M., Kolesnikova N.V., Boettger T. Isotopic anomaly in peat nitrogen is a probable trace of acid rains caused by 1908 Tunguska bolide // Planet. Spase Sci. 1998. Vol. 46, №2-3. P. 163-167.

Kolesnikov E.M., Stepanov A.I., Gorid'ko E.A., Kolesnikova N.V.Element and isotopic anomalies in peat from the Tunguska explosion (1908) area are probably traces of cometary material // Meteoritics Planet. Sci. 1998a. Vol. 33, № 4. Suppl A85.

Kolesnikov E.M., Boettger Т., Kolesnikova N.V. Finding of probable Tunguska Cosmic Body material: Isotopic anomalies of carbon and hydrogen in peat // Planet. Space Sci. 1999. Vol. 47. P. 905-916.

Korina M.I., Nazarov M.A., Barsukova L.D. et al. Iridium distribution in the peat layers from area of Tunguska Event // Lunar Planet. Sci. Conf. 18. 1987 P. 501-502.

Kresak L. The Tunguska object: a fragment of comet Encke? // Bull. Astr. Inst. Czech. 1978. Vol. 29, №3. P. 129-134.

La Paz L. The energy of the Podkamennaya Tunguska, Siberia, meteorite fall // Popular Astronomy. 1948. Vol. 56. P. 330-331.

Lerman J.C., Mook W.G., Vogel J.C. Effect on the Tunguska meteor and sunspots on radiocarbon in tree ring // Nature. 1967. Vol. 216, №5119. P. 990-991.

Levin B. Yu., Bronshten V.A. The Tunguska event and the meteors with terminal flares // Meteoritics. 1986. Vol. 21, №2. P. 199-215.

Longo G., Serra R., Cecchini S., Galli M. Search for microremnants of the Tunguska cosmic body // Planet. Space Sci. 1994. Vol. 42, №2. P. 163-177.

Loveless A.J., Yanagita S-, Mabuchi Н., Ozima М., Russell R.D. Isotopic radon of Gd, Sm and Eu in Abee enstatite chondrite // Geochim. et. cosmochim. ;icta. 1972. Vol. 36, №6. P. 685-698.

Lyne J.E., Tauber M. Origin of the Tunguska event // Nature. 1995. Vol. 375. P 638-639.

Rasmussen, K.L., Clausen, H.B., Kallemeyn, G.W. No iridium anomaly niter the 1908 Tunguska impact: evidence from a Greenland ice core // Meteoritics 1995. Vol. 30, №6. P. 634-638.

Rasmussen K.L, Olsen H.J.F., Gwozdz R., Kolesnikov E.M. Evidence for ;i very high carbon/iridium ratio in the Tunguska impactor // Meteoritics Planetary Sci. 1999. Vol. 34. P. 891-895.

Rocchia R., Angelis, M.de, Boclet et al. Search for the Tunguska event in the Antarctic snow // Global Catastrophes in Earth History. An Interdisciplinary Conference on Impact, Volcanism, and Mass Mortality. Snowbird, UT USA. 1988. P. 156-157.

Rocchia R., Bonte P., Robin E. et al. Search for the Tunguska event relics in the Antarctic snow and new estimation of the cosmic iridium accretion rate // (ilobal Catastrophes in Earth History. Boulder, Colorado. 1990. P. 189-193.

Rocchia R., Robin E., De Angelis M., Kolesnikov E., Kolesnikova N. Search for remains of the Tunguska event // Abstr. Intern. Workshop "Tunguska 96". Bologna, Italy. 1996. P. 7-8.

Schroder W. Die Tunguska Katastrophe und die Hoch atmospherischen kscheinungen an 30. Juni 1908 // Gerlands Beitrage f. Geophysik. 1969. Bd. 78, №6. S. 443-447.

Schroder W. Untersuchungen zur Tunguska Katastrophe und den hochatmospharischen Erhellungen von 30. Juni 1908 // Zeitschr.Geophys, 1972.Vol. 38, №1. P. 179-182

Sekanina Z. The Tunguska event: no commentary signature in evidence // Astron. J. 1983. Vol. 88, №1. P. 1382-1414.

Serra R., Cecchini S., Galli M., Longo G. Experimental hints on the fragmentation of the Tunguska cosmic body // Planet. Space Sci. 1994. Vol. 42, №9. P. 777-783.

Shapley H. Flight from Chaos. A survey of material systems from atoms to galaxies. N.-Y.: Mc. Graw Hill, 1930. P. 57-58.

Steel D., Ferguson R. // Australian Journal of Astronomy. 1993. Vol. 5(1).

P.l-10.

Suring R. Die ungewohnlichen Dammerungserscheihungen in Juni und Juli 1908 // Berichte der Preuss. Meteorol. Inst. 1908. S. 79.

         Suring R. Luftdruckwellen und Leuchtende Nachtwolken infolge eines Meteorfalles /'/ Meteorol. Zeitschr. 1930. Bd. 47, №12. S. 490-492

Svetsov V.V., Nemchinov I.V., Teterev A.V. Disintegration of large meteoroids in Earth's atmosphere theoretical models// Icarus. 1995. Vol. 116,№1. P. 131-153.

Tikhomirov F.A., Scheglov A.I., Sidorov V.P. Forest and foresty radiation protection measures with special reference to the Chernobyl accident Zone // Science total Environment. 1993. Vol. 137. P. 289-305.

Turco R., Toon O., Park C, Whitten R.C. et al. An analysis of the physical, chemical, optical and historical dates impacts of the 1908 Tunguska meteor fall // Icarus. 1982. Vol. 50, №1. P. 1-52.

Van Everdingen Optische Verschijuselen, Konig. Nederlander Meteorol. Inst. Onweders. 1908. Bd. 29. S. 92.

Whipple F.I.W. The great Siberian meteor and the Waves, Seismic and aerial, which it produced// Quart. J. Roy. Meteorol. Soc. 1930. Vol. 56, №236. P. 287-304.

Whipple F.I.W. On phenomena related to great Siberian meteor // Quart. J. Roy. Meteorol. Soc. 1934. Vol. 60, №257. P. 505-513.

Zhuravlev V.K., Bidyukov B.F. Spectral-photometric peculiarities of epicentral zone of the Tungussk Catastrophe // Biodiversity and Dynamics of Ecosystems in Noth Eurasia. Novosibirsk, 2000. Vol. 5, Part 3. P. 116-117.

Zoller W.H., Parrington J.R., Phelan Korta J.M. Iridium enrichment in airborne particlers from Kilauea volicano: January 1983 // Science. 1983. Vol. 222, №4628. P. 1118-1121.

 

 



[1]) bete noire {англ.) - бедсгвие (прим. ред.)